Девятый для Алисы

Обычно, когда Миша возвращался вечерами домой, он первым делом шел в душ, потом разогревал ужин, потом что-нибудь еще — ноутбук или ремонтные или профилактические работы со снаряжением.

Сегодня у него другой регламент. У них с Алисой другой регламент.

— А теперь — рассказывай.

***

— Что?

Миша не знал, чего он ожидает от этого разговора. Рассказа, ответов — непонятно только, в какой форме. Но не этого тихого и какого-то равнодушного «Что?».

— Ты помнишь, как и когда мы последний раз говорили? — Алиса как-то неопределенно дернула плечом. Смотрела она не на него, а в окно. — Это было в аэропорту. Ты обещала мне позвонить или написать.

— Я написала.

— А я тебе что ответил? — Мишка шумно выдохнул. Он чувствовал, что этот разговор не оправдывает его ожиданий — неясно, что это были за ожидания, но их не оправдывали! И что от этого Миша начинает заводиться. Стремительно и неконтролируемо. — Я тебе написал, что когда освобожусь, наберу тебя. Помнишь? — Алиса безучастно кивнула. — Я набрал тебя через час! Абонент был недоступен. Абонент ни разу не был после этого доступен, мать его!

Алиса бросила на него косой взгляд — и снова уставилась в окно. А Мишку уже несло.

— Твой телефон не отвечал. Что я должен был думать?! — Алиса снова дернула плечом. Этот жест начал его бесить. — Ты просто пропала, Алиса! Я же кроме имени и фамилии — а она у тебя, прямо скажем, не самая редкая — ничего о тебе не знал! И адрес еще. Я три раза в Москву мотался! Три раза! Первый раз никто не открыл. Второй раз соседей поймал — сказали, что хозяин квартиру продает, а про тебя ничего не знают. В третий раз — с новыми собственниками пообщался. А ты — как в воду провалилась! Да ты… да ты… Да я тебя похоронить уже успел несколько раз! Думать не хотел о плохом, но куда люди исчезают бесследно?! С учетом того, с каким мудаком ты связалась?! Хотя, может, он просто запер тебя где-то — так я думал. Да уж лучше так, так хотя бы живая… Я чего только не передумал, Алис. Я сто раз проклял себя за то, что отпустил тебя! Я летом собирался в Москве поисковую экспедицию устраивать, уже с ребятами договорился. Я… я не знаю, как я не чокнулся за эти два месяца. У меня, наверное, седина уже первая появилась твоими стараниями! И все это время ты была тут. Ты. Была. Тут. А когда я случайно — чисто случайно, блядь! — нахожу тебя — ты сбегаешь от меня! Какого хрена, Алис?!

Под конец он уже орал — орал так, как, кажется, никогда и не на кого не орал. А Алиса молчала. Теперь она смотрела на него — и молчала.

— Что ты молчишь?! Ты понимаешь, что ты со мной сделала?! Скажи хоть что-нибудь, мать твою!

— Не кричи на меня! — не такого ответа он ждал — громкого, звонкого, гневного. — Не смей на меня кричать! Никогда не смей на меня кричать. И не смей мне угрожать! И требовать чего-то. И… и… и…

Алиса вдруг уткнулась лицом в ладони — и расплакалась. Нет, она разрыдалась. Вся Мишкина злость разом куда-то делась.

— Алис… — он неловко шагнул к ней. — Алиса, да что случилось-то?

— Не смей… не смей… никогда не смей… — рыдала она в ладони. — Никогда не смей… быть со мной… таким…

Он сделал еще пару неловких шагов — и обнял Алису. С ужасом почувствовал, как крупно вздрагивают ее плечи. Обругал себя и аккуратно повернул их. Алиса не переставала рыдать и что-то бормотать.

Они устроились в кресле — точнее, устроился в кресле Миша, а Алису усадил к себе на колени. Кажется, она совсем не понимала, что происходит. Только плакала.

Это стресс. Это истерика. Это просто надо переждать. Только отчего же так больно и почему-то все равно страшно за нее? Что же с тобой случилось, девочка моя, что ты так плачешь?

Он терпеливо ждал столько, сколько смог. А потом аккуратно погладил ее по голове и негромко сказал:

— Расскажи мне, маленькая моя, расскажи все.

Эти слова вызвали почему-то ровным счетом противоположный эффект — Алиса разрыдалась еще сильнее, еще горше. И вот так, рыдая, икая, захлебываясь слезами, вдруг начала рассказывать. Совсем не то, что Мишка ожидал услышать. Нет, ответы на свои вопросы он, в конце концов, получил. Только они ему были уже не нужны. Он и так все понял. Понял гораздо раньше, чем Алиса объяснила, куда пропала и почему не пришла к нему. Весь ее рассказ о жизни — с самого детства, через юность, мать, отчим, потом Владимир, жизнь в Москве, встреча с ним, Михаилом — все это ясно и неотвратимо привело именно к такому финалу. Другого быть не могло.

Миша крепче прижимал к себе Алису и большей частью молчал. Нет, он что-то говорил в паузах во время Алисиного рассказа — но убей бог не помнил, что. А потом и вовсе замолчал. Хрена ли тут скажешь.

И в квартире воцарилась тишина. Не стало слышно женских рыданий и мужского голоса.

Миша наклонил голову и осторожно заглянул Алисе в лицо. Она спала. Наплакавшись, исповедовавшись и пригревшись в его руках, Алиса спала. Он долго смотрел ей в лицо. Потом сжал руки чуть крепче. Оказывается, за время их разговора стемнело. И теперь они сидели в темноте. Миша откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.