Девятый круг

Осознав бессмысленность своих призывов, Хуан замолчал. Он попытался успокоиться и собраться с мыслями. Неужели нет способа вырваться из этого ада? Пленник изогнулся на сиденье и, приноровившись, изо всех сил ударил ногой в дверцу машины. Но он очень ослабел, а машина была сделана на совесть. «Немецкая», – некстати подумал он. Нелепое «озарение» позабавило Хуана. Вскоре, однако, он приуныл и с отчаяния снова пнул дверцу.

– Помогите! – простонал он.

Водитель хмуро покосился на пленника через плечо. Развернувшись, он вырулил на шоссе Лас-Матас, двигаясь теперь в направлении Эскориала.

– Какого черта ты вытворяешь? Ты спятил? – закричал Хуан.

Полустертым эскизом скользил за окном пейзаж. Водитель прибавил скорость, и машина мчалась, покрывая километр за километром. Что же происходит? В какую передрягу он угодил? Он стал жертвой очередного похищения ЭТА?[5] Или какой-нибудь псих надеется выманить у его семьи состояние, которого не существует? А может, это связано с работой? Нет, не такая уж он важная птица в своей конторе. В памяти всплыла недавняя история: молодую девушку похитили во время ежедневной пробежки вокруг дома и убили даже раньше, чем потребовали выкуп. На миг закралось подозрение, что нападение связано с нынешними ночными подвигами, но он тотчас прогнал от себя эту мысль как маловероятную.

– Послушайте, я не знаю, кто вы, но нельзя ли остановить машину на минутку? Если… – он запнулся, – если вы объясните, что вам нужно… – Он умолк на полуслове.

Ответа Хуан не дождался и начал терять самообладание.

«Тихо, Хуан, тихо, – уговаривал он себя, стараясь успокоиться. – Должно быть рациональное объяснение. Есть же какой-то смысл в этом безумии».

– Вот дерьмо! – в сердцах воскликнул он. Чуть погодя Хуан стал осматриваться в поисках предмета, с помощью которого можно было бы изловчиться освободить руки, разбить окно или проломить череп кретину на переднем сиденье. Но в салоне не нашлось ничего подходящего, даже булавки. Он опять повернулся к окну и только тогда сообразил, что они съехали с главной автострады на второстепенную дорогу, не расцвеченную светом фар или фонарей, и машина замедляет ход. Довольно скоро она завернула на пустырь и резко встала, так что пленник со всего маху врезался лицом в переднее сиденье. Водитель вышел из салона и захлопнул дверцу, оставив стекло полуопущенным. Поблизости не было ни одного источника света, и Хуан едва различал в темноте силуэт похитителя. Он лежал неподвижно, в оцепенении уставившись вверх, и вдруг с ужасом увидел, как в щель приоткрытого окна протискивается рука в белой резиновой перчатке и палец нажимает на кнопку распылителя аэрозоля.

Хуан понял, что сейчас произойдет, и закричал.

Глава 1

Их множество казалось бесконечным;

Два сонмища шагали, рать на рать,

Толкая грудью грузы, с воплем вечным [6].

30 марта, Страстная суббота

Себаштиану всегда говорил, что нельзя вернуться из Города смерти, не пролив слез. К сожалению, если человек борется с преступностью, он так или иначе приобщается к темной стороне жизни.

Португалец, как его называли близкие друзья, прилетел в Мадрид утренним рейсом и сразу поехал на кладбище Альмудена, расположенное в восточной части города. Таксист высадил его у входа, и Себаштиану молча ступил на освещенную землю и направился в глубь кладбища, мимо могил и склепов, по центральной аллее, которая вела на новую территорию. В то мартовское утро в Мадриде дул холодный северный ветер, небо хмурилось: зима явно не желала упустить возможность порезвиться напоследок, разразившись зимней бурей. Себаштиану был одет в длинный плащ и нес в руке дорожную сумку, на вид довольно легкую.

Благодаря смуглому оттенку кожи, полученному в наследство от португальских предков, Себаштиану выглядел загорелым круглый год. На голову выше многих других мужчин, он был вынужден в шумных местах наклоняться, чтобы расслышать своего собеседника. По пути, под кипарисами, он столкнулся с человеком средних лет в форме, похожей на мундир муниципальной полиции.

– Простите, – заговорил Себаштиану. – Я ищу могилу. Похороны в семье Аласена.

Человек пожал плечами.

– Могил тут хватает. – Он ухмыльнулся, довольный дурацкой шуткой. – Вам, должно быть, туда. – И указал рукой направление.

Себаштиану поблагодарил его и пошел дальше по дорожке. После смерти отца он целых восемь лет не бывал на кладбище, но запах увядших цветов и сырой от зимних дождей земли, серые могильные плиты и холод, проникавший в душу, забыть невозможно. Ближние аллеи, входные ворота и парковку он помнил настолько отчетливо, как будто с тех пор минули часы, а не годы. Иногда угрызения совести одерживали верх над его упрямством, убеждая навестить могилу отца, но в последний момент всегда возникало препятствие, мешавшее ему послушаться веления внутреннего голоса.