Девочка байкера

Мама вновь безудержно плакала, а я лишь обнимала ее трясущиеся от рыданий плечи и молчала. Не прибавить — не отнять. Мой отец действительно мог совершить грязные поступки, но как бы то ни было, он оставался для нас близким человеком, который когда-то дал нам многое.

— Вот, нашли в развалинах самолета, держи, тебе нужно это посмотреть, — мама протягивает смартфон, весь в царапинах и чуть поврежденным верхним правым углом — Телефон отца, там есть видео, оно для тебя…

И слезы новой волной обрушиваются по ее щекам.

Я нажимаю на кнопку «воспроизведения» и сердце больно щемит в груди. Картинка трясется, но я вижу папино лицо, и посторонний шум иногда заглушает его голос. Частные помехи искажают его образ, изображение плывет по цветным пикселям.

— Яна, моя дорогая девочка, я прошу у тебя прощения за все содеянное. Я старался дать тебе и маме все самое лучшее. Заработать столько, чтобы вы ни в чем не нуждались. Но жизнь странная штука, — он горько усмехается, и картинка вновь плывет, шум усиливается, и слышна нецензурная брать одного из пассажиров — Вы выбрали тех, с кем вам комфортно и без купюр самого большого номинала. Я хочу, чтобы ты была счастлива. По-настоящему. Больше я бы никогда не рискнул диктовать тебе условия и правила, потому что понял, что самое что есть ценное — это семья и любовь. Яночка, знай это всегда, я люблю те…

И видео оборвалось черным квадратом во весь экран.

Я отложила телефон и закрыла лицо руками. Передо мной все стояло лицо папы и посмертное признание. Слезы ручьями текли по щекам, а воздух будто наполнился угарным газом.

Как же так получилось, что осознание пришло слишком поздно! Почему же нельзя все повернуть вспять! Светлые воспоминания только еще больше разрывали душу на части. Мой выпускной в школе, когда отец вручил ключи от машины, наш совместных отдых, его редкую, но столь широкую и добрую улыбку…

Я вытирала соленые ручейки, но они бежали вновь и вновь.

— Я тебя тоже люблю, — прошептала тихо в пустоту, и вздохнула поглубже.

Увы, ничего уже не изменить. Этот урок жизни придется лишь вспоминать, и пытаться не повторить отцовских ошибок.

Глава 37

Похороны отца прошли очень тяжело.

Я бы никогда не подумала, что может быть столько желающих попрощаться с папой. Он был, безусловно, известным человеком, но огромные толпы людей, скорбящие лица, бесконечные соболезнования действовали чересчур угнетающе.

В один момент даже Марат не выдержал и дернув меня за рукав предложил хотя бы на полчаса мне отвлечься. Он переживал за мое психическое состояние, и то как это отразиться на будущем ребенке.

Мама была сама не своя. Она по началу была в необычайно заторможенном спокойствии. Но я чувствовала, что это будто атомная бомба и будет взрыв. Как только гроб с телом папы начали загружать в катафалк, она чуть ли не упала в обморок. Хорошо, что Марат был рядом и подхватил ее.

— Мам, может тебе остаться здесь, не ездить на кладбище? — спросила ее, видя, как глубокие морщины прорезали ее лицо, опухшее от слез. Мама постарела разом лет на десять.

— Нет, Яна, все хорошо, — отвечала она, и еле шевеля ногами все равно упрямо шла вперед к машинам.

С утра был мелкий дождик, а небо заволокло тяжелыми серыми тучами. Словно природа тоже скорбила и проливала небесные слезы. Но как только гроб опустили в сырую землю, небо начало разъясниваться, и первый луч солнца упал на гранитный памятник, отражаясь в каплях дождя. Вместе с этим в моей душе исчезала прошлая глупая обида, и рождалось светлое новое чувство. Мой отец был прекрасным человеком. Никто не застрахован от ошибок, но мы исправили все, осознали и отпустили.

Всхлипывания мамы, рокочущий бас Марата, который пытался ее приободрить любыми словами, легкий ветерок — это все снимало с моей души камень.

— Пап, прости, что так получилось, — шептала тихонько я, и по традиции все начали кидать горсти земли на крышку гроба.

Минута, и перед нами уже была закопанная могила с огромным количеством венков и букетов. Пышное ритуальное убранство и улыбающийся отец с фотографии надгробного гранита было зрелищем более чем нереальным. Я пыталась убедить себя в правде всего происходящего, но душа словно требовала верить, что это лишь кошмарный сон, и он скоро закончиться.

— Яночка, милая, не уезжайте, пожалуйста, — умоляла мама, когда все закончилось — Я не смогу сейчас жить одна.

Я взглянула на Марата. Он только утвердительно покачал головой.

— Кира Антоновна, мы останемся на столько, на сколько вы захотите, –

— Спасибо, спасибо большое вам, –

Но оказалось, что это не все дела на сегодня.

К нам после похорон приехал личный нотариус отца.

Невысокий мужчина, средних лет с седеющими висками и проглядывающей лысиной на затылке.

— Мои соболезнования, Кира Антоновна, — произнес он, и попросил, чтобы мы все приготовились для того, чтобы он зачитал завещание покойного.

Я от удивления даже опешила. Не была готова к тому, что отец оказывается сделает завещание и выделит нам доли! Нет, я не претендовала на его империю бизнеса, но то, что папа возможно, поступил весьма оригинально — я не сомневалась.