Девочка-беда, или Как стать хорошей женщиной

Она опять замолчала. Именно так она себя и чувствовала, испытывая неловкость и страх при мысли, что будет раздеваться перед мужчиной, не зная, что делать и что от нее ждут. Никто не назвал бы ее толстой, по крайней мере, она на это надеялась, но она раздалась, как это часто бывает с женщинами среднего возраста, несмотря на упражнения и диету. Талии у нее почти не осталось, бедра оплыли. Лежа на боку в постели, она хорошо ощущала силу притяжения на животе и груди и едва могла представить себе, как мужчина будет обнимать ее в этом положении. Тем не менее в последнее время она иногда воображала это. Ей хотелось бы знать, как это будет – лежать в постели с Джимом Прайсом.

Джуди протянула руку и похлопала ее по плечу.

– Все будет прекрасно. Он из тех, кто будет предохраняться и постарается доставить тебе… ну, ты знаешь, удовольствие.

– Ему не понадобится предохраняться, – ответила она. – У него никого не было после жены. А у меня менопауза.

– О господи, – засмеялась Леда. – Тебе надо бы взять тюбик специального геля для этого дела в отделе снабжения.

– О’кей, хватит об этом, на самом деле! – Щеки Фей горели, хотя она и сама смеялась. Она остановила тренажер и сошла с него слишком быстро, так что покрытый ковром пол поплыл у нее под ногами.

– Я – все, – сказала она. – Увидимся внизу.

Джим заехал за ней в семь тридцать вечера, красивый, в черном костюме с галстуком, который хорошо сочетался с его тронутой сединой шевелюрой. Вечеринка была организована спонтанно, какое-то мероприятие в благотворительных целях, и Фей надеялась, что оделась в соответствующем стиле.

– Полуофициально, – предупредил Джим.

На ней было бордовое платье по колено, с короткими рукавами. У нее были красивые ноги – в этом она была уверена. Глаза у него засияли, когда она открыла ему дверь. Фей поняла, что оделась правильно.

По дороге на вечеринку он был разговорчив, как обычно, но беседа постепенно перешла на статью, которую написала Фей. Она хотела узнать его мнение прежде, чем представлять статью в журнал. Комментарии Джима были отличными, касались сути, и она могла поклясться, что тема так же волновала его, как и ее саму. Ей было интересно, думал ли он о боли пациентов или о своей несчастной покойной жене, когда предлагал внести некоторые изменения в статью.

Помещение для вечеринки находилось на двенадцатом этаже отеля в центре города, в огромном здании, откуда открывался потрясающий вид на залитый огнями город и мост через залив Коронадо. Гости, немного чопорные и чересчур нарядные, были докторами и политиками. Они гордо шествовали под руку со своими спутниками, партнерами или супругами. Дамы блистали драгоценностями, и Фей хотелось знать, насколько заметно то, что ее серьги сделаны из циркония, а платье было куплено в магазине торговой сети JCPenney.

Джим взял ее под руку и не отпускал, как бы стараясь придать ей уверенности. Она знала многих гостей и замечала, с каким удивлением они вскидывали брови, видя, как Джим Прайс придерживает ее за локоть. Фотограф из журнала «Сан-Диего Мэгэзин» сделал несколько снимков гостей, пока те прогуливались по огромному открытому залу, и Фей подумала, что вполне может увидеть себя на страницах светской хроники этого журнала. Ей всегда был безразличен лоск и внешние атрибуты богатства, но она не могла не испытывать эстетического удовольствия от вида гостей и просто от самого факта присутствия на светском вечере. Ей было интересно, сколько Джим заплатил за приглашение на прием. Все сборы пойдут на борьбу с раком, напомнила она себе. Его жена умерла от рака. Вероятно, он пользовался любой возможностью вносить пожертвования для этой цели. Интересно, что он не спрашивал, от чего умер ее муж, и за это Фей была ему благодарна.

Вести беседу с другими приглашенными оказалось легче, чем она ожидала. Некоторые люди знали, кто она, и некоторые доктора даже читали ее книгу. Джим прекрасно умел заводить разговор с людьми, знакомил Фей с незнакомыми ей гостями и перебрасывался с ними парой-тройкой дежурных шуток. Он был в своей стихии на этом великосветском мероприятии. Это было очевидно.

В середине вечера, когда кто-то отвел Джима в сторону, чтобы поговорить о делах, незнакомая женщина вывела Фей из толпы гостей в комнату отдыха.

– Я хотела сказать вам, что мы все безумно рады видеть Джима со спутницей, – улыбнулась женщина. Она была очень привлекательна, ее темные волосы были уложены в узел на затылке. Ей, должно быть, было лет шестьдесят, но кожа у нее была безупречной. – Он горевал так долго, буквально замкнулся на своем горе.

Фей была тронута словами женщины, но ей хотелось вступиться за Джима.

– Благодарю вас, – сказала она. – Не думаю, однако, что у горя есть допустимый срок.