Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая

— Подожди меня здесь, — наказала я ребенку у дверей в свою комнату, и план удался. Через минуту Тигр все с тем же выражением “шли бы вы отсюда” смотрел на малышку через стекло и искал ходы к отступлению, а я еле сдерживала смех, пока Ибби, сев на пол, фотографировала моего грозного Агрессора.

В дверь тихонько постучали и на пороге появилась все та же Аврора. Чтобы не мешать ребенку наслаждаться зрелищем, я выглянула в коридор, а моя компаньонка тут же начала:

— Может я пирог испеку? Попьем чай.

— Спасибо, Аврора, но Ибби на пляже ждет брат, и они через пять минут уже выезжают в Мадрид.

— Ну тогда я ей с собой шоколадных конфет дам. Я недавно купила коробку, еще не распакованная.

— Не надо, — прошептала я. — Не думаю, что это хорошая идея перед вылетом.

— Нехорошо с пустыми руками ребенка из дому выпускать, — упиралась Аврора.

Я вновь хотела возразить, но увидела решительность в глазах компаньонки и кивнула:

— Хорошая мысль.

— И у меня есть красивые шелковые ленты! Я их покупала для рукоделия! — продолжала она.

— Пусть будут и шелковые ленты, — улыбнулась я, и она, довольная, пошла к лестнице.

Я посмотрела вслед торопившейся Авроре и, зайдя в комнату, резко остановилась, не обнаружив ни Тигра, ни ребенка на своих местах.

— Ибби, ты где? — перепуганным голосом позвала я и увидела приоткрытую дверь в гардеробную и на террасу.

— Я хотела сфотографировать Тигра, но он запрыгнул на верхнюю полку, — отозвалась Ибби, и я ускорила шаг.

— Он тебя не поцарапал? — тихо спросила я, пересекая комнату, когда услышала:

— Какие у тебя картинки красивые!

“Черт!” — выпалила я про себя и, резко открыв дверь, застыла на пороге.

У картин, которые я вытащила, когда сортировала зимние вещи, стояла Ибби с телефоном в руке, а рядом на полу лежали простыни, которые, словно сорванный занавес, уже ничего не прикрывали.

Глава 71

“— А вот чего я не понимаю… Что же, это все полночь да полночь, а ведь давно уже должно быть утро?

— Праздничную полночь приятно немного и задержать, — ответил Воланд.”

— Мисс Харт, машина готова, — отвлек меня от чтения голос Макартура, и я обернулась. Резче, чем следовало бы. Сказывалось волнение и нервозность.

— Спасибо, Рэндалл, — улыбнулась я и, оставив на столе книгу с силуэтом кота, направилась вслед за телохранителем.

Уже будучи в машине, я прошлась холодными пальцами по красному кружеву платья и, повернувшись к окну, устремила свой взгляд в темноту ночи.

С момента инцидента с картинами прошло десять дней, но мысли о том вечере не давали покоя. Во всей этой ситуации была виновата только я. Слишком близко подпустила Исабель к себе. Слишком привязалась к ребенку. Настолько близко, что она считала меня уже не просто знакомой брата, а своей личной персональной подругой, с которой она делилась своими секретами.

Теперь, каждый раз, когда я заходила в свою гардеробную, меня отбрасывало в тот день, когда среди вороха разбросанной одежды и беспорядка стояла маленькая Исабель с телефоном в руках и рассматривала мои картины, прислоненные к стене у двери.

— Тигр на полке, — кивнула я вверх, пытаясь отвлечь внимание ребёнка, но Ибби не отводила взгляда от картин.

— Какая ты красивая… — будто заворожённая, смотрела она на холсты.

Я подошла к ребёнку и, присев на корточки, попыталась вновь завладеть ее вниманием.

— Ибби, посмотри не меня, — тихо, но решительно произнесла я.

Она, наконец, повернула голову в мою сторону и внезапно, потянув руку к моему лицу, прикоснулась к щеке, то ли для того, чтобы сравнить картины с оригиналом, то ли желая убедиться, что я настоящая.

Я же, рассматривая ребенка, чувствовала, что она не осознает, насколько личны для меня эти картины, а значит, мне нужно было ее в этом убедить.

— Мы ведь с тобой подруги? — тихо спросила я, накрывая ее маленькую ладонь своей рукой.

— Да, — уверенно кивнула она. — Ты моя самая-самая близкая подруга, — и она, сжав меня в объятиях, добавила: — Mi hermanita.

— А у подруг могут быть свои секреты, ведь так? — тихо прошептала я на ухо, поглаживая малышку по голове.

— Так, — вновь согласилась она, а я, отстранившись, произнесла:

— Тогда давай ты никому не будешь рассказывать об этих картинах.

— И Алехандро? — нахмурилась она.

— Да, пусть это будет только нашим девичьим секретом.

Она некоторое время молчала и, наконец, уверенно произнесла:

— Хорошо.

Я облегченно вздохнула и, бросив взгляд на смарт, висевший у Ибби на красивой ленте через шею, аккуратно спросила:

— Ты делала фотографии этих картин?

— Да, две, — честно призналась она, и я, затаив дыхание, продолжила:

— Могу я тебя попросить удалить эти фотографии?

— Это тоже часть нашего секрета сестричек? — вскинула она на меня серьезный взгляд.

— Да, моя хорошая, именно так.

— Я хотела их для себя оставить. Ведь на них ты… — нахмурилась Ибби. — Я по тебе скучаю.

— У тебя есть мои фото. Помнишь мы фотографировались в “Тиволи”.

— Это другое, — нахмурилась она.

— Почему же? Там ведь тоже я.

— Нет, на этих картинках ты совсем другая.

— Какая? — любопытство взяло вверх.

— Красивая. Но грустная.

Услышав последнее определение, я ухватилась за эту ниточку.