Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая

— Я не мама. Мне мозги не промывай. Тебя обрабатывали профессионалы, а не вышибалы дешевого клуба.

Алехандро скривился от воспоминаний.

Тот день с самого утра пошел как-то не так. Выйдя на парковку, Алехандро обнаружил рядом со своей машиной двух юношей субтильного телосложения, очень модно одетых в обтягивающие джинсы, открывающие щиколотки, пестрые рубашки и бороды, которым позавидовали бы канадские лесорубы. Мужественный образ юных джентльменов венчали широкие зеркальные очки. Забросив куртку в салон, Алехандро невольно улыбнулся разительному несоответствию между ожиданиями и действительностью, чертовы хипстеры приветливо улыбнулись в ответ и двумя небрежными ударами сложили его пополам. Скрюченный и задыхающийся, Алехандро ещё успел почувствовать, как его заталкивают в стоящий рядом микроавтобус, связывают руки и ноги пластиковыми стяжками и надевают на голову мешок, а потом разлившаяся из печени по всему телу боль перекрыла доступ всем внешним раздражителям.

Когда микроавтобус остановился, молодые люди, видимо, чтившие испанские законы о труде, не стали таскать на себе тяжести. Они сноровисто усадили бледного и взмокшего пленника в кресло на колесиках, пристегнули плечи и лодыжки широкими ремнями и повезли Алехандро по дорожке из каменных плит, стыки которых отдавались во всем теле. Затем начался ад. Но он был связан не с болью. Напротив, Боль отвлекала. Хотелось забыть другое — подавление психики. Как и сказал отец, работали профессионалы. Методично и качественно. На грани. Преследуя цель не сломать, а преподать урок. Убивать его тоже не планировали. Смерть сына политика вызвала бы шумиху и ненужное внимание. Но прожив эти три дня, он с уверенностью мог сказать — будь он послабее и эмоциональнее, ему бы пришлось после такой обработки долго бегать к “мозгоправу” за антидепрессантами и ссаться в постель по ночам. Помогали отвлечься и внешние факторы. Сейчас, с головой окунувшись в болезнь сестры, поддержку матери, прессинг на работе отца, универ, он находил в этом спасение для психики.

— Мой секретарь записала тебя к доктору Альваресу, — продолжил отец. — Он будет тебя ждать в семь. Матери можешь не говорить, чтобы не пугать ее результатами.

— Посмотрю по состоянию, — не сдавался Алехандро.

Пауза и голос отца.

— Я не снимаю с себя ответственности за твой поступок. И уже знаю, каким образом ты заставил работать моих людей во главе с Наварро на тебя.

— Ответственность только на мне. Наварро лишь действовал с моей подачи, — возразил Алехандро, но отец продолжил:

— Твои мотивы вполне читаемы. Амбиции, женщина, желание попробовать свои силы и так далее. Но действовал ты топорно и недооценил противника, наивно полагая, что он слабее, потому что на чужой территории.

— Я знаю, отец.

— Прежде чем лезть, ты должен был понять, с кем имеешь дело.

И здесь отец не ошибался. Наварро предупреждал о том же, но Алехандро это не остановило.

— Сделай из этого урока правильные выводы.

— Уже.

— Мне пора, держи меня в курсе относительно Исабель, — повторил отец и дал отбой.

Алехандро на автомате перестроился в очередное “окно” и задумался — разговор с отцом состоялся раньше, чем он ожидал, и этот этап можно было считать пройденным. Он предполагал такой исход диалога — во многом они с отцом были похожи.

Но другая мысль заставляла до скрипа сжимать руль. Если Барретт знал о Суаресе, значит у него на руках было досье и на отца, которым он не воспользовался. Обхватил горло, но кислород не перекрыл. Алехандро не уничтожил, а лишь припугнул, Суареса щелчком сбросил с шахматной доски, дав возможность Медине-старшему доказать свою непричастность к инциденту. Почему? Ответ был очевиден. Показать свои возможности.

Алехандро был уверен — топить отца Барретт не намерен. Он преследовал другую цель — использовать отца в личных интересах. И в качестве действующего политика Медина принесет ему гораздо больше пользы, чем в статусе провинившегося опального.

Алехандро также понимал, что за неделю такие данные не добыть. Это означало: Барретт, решив пустить корни в Испании, а не в Италии, как планировал ранее, досконально прорабатывал всю информацию об интересующих его людях, и, так как отец был первой кандидатурой на выборах, он тоже попал под прицел.

Досье ждало своего часа. Алехандро только стал катализатором. И отец это понимал. Поэтому их разговор и прошел в спокойном русле. Без обвинений и громких фраз “ты подставил семью”. Отец был прав — ошибка Алехандро была в том, что он он недооценил противника.

Когда он принял решение действовать, Наварро предупредил сразу: “Со стороны Барретта ловить нечего. Самоубийц там нет.” Надо было искать пострадавшую сторону, причем не в Штатах, где Барретт был на своей территории. И он ее нашел в Сингапуре. Пострадавший от рейдерства Барретта Амир Назари. Изначально он даже подумывал о сотрудничестве с самим арабом. Но на определенном этапе ему отсоветовали искать в жертве шантажа соратника. Добыл информацию, и отрезал.

— Hijo de puta! — выругался он. Он чувствовал свою беспомощность и понимал, что теперь его руки связаны.