Девочка для вожака, или Замуж за волка (СИ)

И, судя по его голосу, он всё это прекрасно понимал. Ему больно? Так ему и надо.

— Я нашел ее в лесу, — сказал охотник. — На нее напал волк…

— Что за девочка? — повторил отец. — Я свою несколько часов назад потерял, после того как нашел дома жену. Мертвой.

— Я… сочувствую твоей утрате. Может, посмотришь? Вдруг твоя?

Мари услышала быстрые шаги.

— Да, это моя. Не знаю, о чем это дура думала, когда поперлась в лес одна.

Его резкие слова звучали нежно, почти как признание в любви. Знакомые руки оторвали Мари от охотника. Ей очень хотелось бы обрести голос, чтобы поблагодарить Йена за его доброту, но язык всё еще ее не слушался.

Варин не уложил Мари в постель, потому что там все еще лежало тело Амалии. Вместо этого он пронес ее к стулу в углу комнаты, прижал к себе и укачивал, как младенца. Последний звук, который она слышала перед тем, как провалиться в сон — тихие рыдания отца.

А ее последней мыслью было отчаяние. Она всё еще не сбежала из леса.

Глава 2

— Хватит читать, — проворчал Варин, стоя в дверном проеме. — Ты уже месяц сидишь с этой проклятой книгой. Мы оба сойдем с ума, если ты не будешь выходить на улицу.

Отец покачал головой и прошел в дом, а Мари молчала, пытаясь придумать ответ. Слов между ними осталось не так много в последнее время. Несмотря на вспышку отцовской любви в ночь смерти Амалии, весь следующий месяц Варин с дочерью почти не разговаривал.

Он даже не спросил у нее про волка. Просто принял то, что сказал охотник, а потом продолжил жить, как ни в чем не бывало. Атака волка, смерть матери, даже его новая работа — Мари казалось, всё это заслуживает больше слов. Она знала, что отец скорбит, но для нее его скорбь мало что меняла.

Он ведь так и не признал, что, хоть и косвенно, именно он виноват в смерти жены. Он не извинился. Мари была права, а он ошибся, и это ошибка лишила ее матери, но Варин старательно делал вид, что ничего такого не было.

Похороны Амалии прошли скромно. Только скорбящие муж и дочь, святой отец и отчужденный бургомистр. Мари вообще не понимала, что Отто там забыл. Чувствовал свою вину? Это вряд ли. Он так часто зевал, пока ее мать хоронили, что Мари хотелось затолкать горсть земли с ее могилы ему в рот.

Неуместное поведение бургомистра напомнило Мари, что ей всё еще нужно бежать из Валда. На следующий день после похорон она умоляла отца вернуть ее домой.

— Ты можешь отвезти меня на ферму, а сам вернуться сюда, если хочешь, — говорила она Варину, следуя за ним по пятам. Он обустраивал крохотное стойло для их лошади. — Я могу жить с бабушкой и дедушкой, они точно…

— Угомонись! — он резко остановился. — Мы не поедем назад, это решено.

Он повернулся и наклонился к ней вплотную.

— Пристань ко мне еще раз по этому поводу, и ты пожалеешь.

— Ты думаешь только о себе, — прошипела Мари.

И тут же пожалела о своих словах. Варин молча отвернулся, но не раньше, чем Мари успела заметить вспышку острой боли в его глазах. Но она всё еще была слишком зла на отца, чтобы извиняться. Поэтому она ушла прочь.

Тогда она впервые решила прогуляться по городу, чтобы успокоить мысли.

И хоть Валд был не самым большим поселением, народу здесь слонялось предостаточно. Это можно смело назвать суетой. Отто упомянул, что местные жители не могли всерьез промышлять сельским хозяйством из-за вечной нехватки солнца, так что зарабатывать им приходилось иначе. Они принимали у себя путешественников, которые шли через лес коротким путем в столицу.

Вместо того, чтобы выращивать себе пищу, горожане привозили еду из более солнечных мест. Сначала Мари это поразило, ведь это, должно быть, необычайно дорого. Но она быстро поняла, что благодаря многочисленным гостиницам люди Валда могли себе это позволить. Они также взимали плату за стойла для животных и пользование колодцем. А уж сколько прибыли им приносили таверны — только Создатель может сосчитать.

После ссоры с отцом Мари прошла мимо двух пекарен, церкви, оружейной лавки, магазина с тканями и вышла на площадь. Это должна была быть приятная дневная прогулка, но Мари быстро осознала, что что-то не так. Все смотрели на нее. Кто с презрением, кто с осторожностью, а дети — с неподдельным любопытством. Но как только она поднимала глаза в ответ, все тут же отводили взгляд.

Мари почувствовала, что краснеет. Что происходит? Как у них получается одновременно смотреть и не смотреть? Они что, прознали о ее грубости в доме целительницы? Или тут всех новеньких так встречают?

Под эти взгляды Мари вернулась в дом и больше из него не выходила. Она позволяла себе выйти только для того, чтобы набрать воды или собрать растопку для огня. Книга бабушки стала ее единственным утешением, ведь только так она могла вспомнить, каким был раньше ее мир.

Варин не разрешал ей читать вечером, чтобы не тратить напрасно драгоценные свечи. Но днем книга была ее единственным другом, и вот теперь отец хочет отнять у нее еще и это.

— Почему бы тебе не прогуляться? — снова нахмурился Варин, когда Мари его проигнорировала.