Девочка Джокера

Расстегнул ремень и высвободил свой озверевший от голода член. Когда вошел в нее, аж в глазах потемнело от кафа. Действительно ничего как будто и не изменилось. Разве что движения все равно сдерживал — с инстинктами трудно бороться. Но и этого было достаточно, чтобы она запела от удовольствия и очень скоро забилась в оргазме, под натиском моих ритмичных толчков. Я помучил себя подольше, но зато получил такой разряд, что казалось, до конца беременности еще хватит.

Соня уже спала, удобно устроившись на моей груди, когда я задумчиво перебирал ее волосы на макушке и смотрел в потолок, пропуская в голове уже давно минувшие события. Они острым лезвием щекотали мои нервы, с хладнокровием напоминая, что я когда-то хотел оставить свою девочку. Хотя с больным пристрастием наблюдал за ней на расстоянии, не желая отдавать в неизвестность, не желая терять связь с ее жизнью, и упорно уговаривая себя, что так будет лучше.

Меня повернуло, когда Самрат поделился своими догадками, о ее беременности. Это был такой хороший пинок, чтобы мои мозги и ощущения, наконец, сошлись в одной точке! И в голове точно пуля на вылет — вопрос: какого х*я я делаю?! А ревнивый зверь в свою очередь рьяно оскалился и завыл изнутри — «Моеее».

Я еще даже не был уверен, насчет предположений Самрата, да и сам никаких намеков не мог уловить, но когда мне сообщили о том, что ее бабушка скончалась, не собирался рисковать. Подорвался как ошалелый и велел Антону ценой башки перехватить ее. А когда сам добрался до этой кафешки азиатской, когда зашел в кабину и увидел ее, понял, что больше не отойду ни на шаг от нее. Как верный пес буду сторожить, и добровольно одену, чертов ошейник, будь он хоть шипами внутрь.

Я заметил тогда, как она пыталась прикрыть свой живот. Хотя у нее без того все на лице читалось и надуманный страх в глазах светился. Боялась маленькая. Берегла то, что носит под сердцем от бандита — отца. Но зря. Этим Соня сделала мою привязанность только прочнее. Она могла послать меня к чертям, убежать попытаться спрятаться. Да только я уже не мог ее выпустить даже из той гребаной комнаты.

Волосы защекотали подбородок — заворочалась маленькая во сне. Ее ладонь легла мне на грудь, нащупала руку и только тогда успокоилась. Я тоже успокоился. Но прежде чем закрыть глаза задержал по привычке внимание на ее безымянном пальце, которое украшало колечко из белого золота. На лице пронеслось умиротворяющее выражение, и больше у меня не было причин оставаться наяву.

***

В это же время. США, небольшой город штата Невада.

Немолодой мужчина, в порванной рубашке на плотном теле и брюках напрочь заляпанных грязью, брел вдоль пустой дороги, освещенной лишь скудными фонарями. Он не знал, куда и сколько времени идет. Сколько уже раз разворачивался и шел в противоположную сторону. Ему было понятно только одно — страшно выходить за пределы фонарей. Там неизвестность, там непроглядная темнота…

В его стеклянных глазах не было осмысленности, только туман. А в голове месиво нескладных мыслей, которые прояснялись лишь на мгновение и то, слабыми отголосками напоминания чего-то важного. С этим он и продолжал идти, снова и снова пытаясь уловить ниточку, за которой следовал точно осел, за привязанной морковкой.

Вокруг него не было времени. Он с трудом различал день и ночь, и только в полусонном бреду на холодной земле с колючей, высохшей травой ему снился город, которого нет. И имя, которое он наяву не мог вспомнить. Не мог вспомнить, что когда-то люди называли его Наумом.

КОНЕЦ

Больше книг на сайте - Knigoed.net