Девочка из прошлого

Голова предательски кружится. Опускаюсь на ту же скамейку и прикрываю глаза. Глубоко дышу, чтобы хоть немного успокоиться. Ничего страшного не случилось. Мы просто не поняли друг друга. Нужно просто поговорить, но так сложно сделать первый шаг…

Глава 18 Иван

Нюся как ни в чем не бывало бежит на полянку. Показывает мне едва различимые рисунки на снегу и с упоением рассказывает о них. Слушаю ее вполуха, а сам пытаюсь выйти из ступора. Понимаю, что вел себя не лучшим образом, но Вика не оставила выбора. Готов признать, что моя реакция была слишком жесткой, но сдержать эмоции не получилось. Эта несносная женщина раздавила меня своей выходкой. Не сдержался. Не смог. Но и она… слов не находится подходящих!

В голове не укладывается, как Вика может со мной так поступать. За что? До сих пор колотит от произошедшего. Злость вперемешку с недоумением заполняют меня до краев, не оставляя места другим эмоциям. А если бы я приехал на несколько минут позже? Не могу это принять. Ну вот что в голове у этой женщины?

Краем глаза смотрю на Вику, и сердце болезненно сжимается. Сидит на лавке, опустив голову. Дурочка, я же все для тебя…

– Папа, ты меня не слушаешь! – Недовольный голос Нюси заставляет очнуться от наваждения. Оборачиваюсь к ней.

– Слушаю.

– Когда мы пойдем колмить Лекса?

– Вечером.

– А может, он уже плоголодался? – невинно хлопает глазами и лукаво улыбается. Вот хитрый лисенок.

– Нет еще. У него режим, – невольно улыбаюсь ей и щелкаю по носу.

Нюся вздыхает и отходит на несколько шагов. Недовольно обнимает себя руками, смотрит на меня исподлобья и сопит. Но я непреклонен, делаю вид, что не замечаю ее взгляда. Нельзя – значит нельзя.

Меня все никак не отпускает эта ситуация. Что делать ума не приложу. Вот просто ни единого варианта.

– Пап, – вздыхаю и поднимаю голову. – А ты меня любишь?

Вопрос дочери ставит меня в тупик. Я ни разу не задумывался на эту тему и понятия не имею, что чувствую. Но как только представил, что эта девочка исчезнет из моей жизни, стало мучительно больно. Эта боль до сих пор отзывается где-то в районе солнечного сплетения.

– Конечно, люблю, – отвечаю уверенно и улыбаюсь ей, замечая, как глаза загораются от радости. Как мало человеку надо для счастья.

– А маму?

Ну здесь все гораздо проще. Эту схему я давно просчитал и отработал, теперь просто надо признать результат.

– И маму люблю.

– А когда у тебя лодится еще один малыш, ты нас не лазлюбишь? – Брови Нюси сердито сходятся на переносице.

– Чего? – озадаченно смотрю на нее. – Какой еще второй малыш?

– Плиходила та злюка и сказала маме, что сколо у вас будет лебенок, – упирает руки в бока и недовольно топает ногой. – Мама ластлоилась…

– Ах вот оно что…

Сразу просекаю основную мысль, и все становится ясно. Карина! Пока я пытаюсь решить одну проблему, мне старательно подкидывают новые. Как же меня все это задолбало! Какой еще ребенок? Это бред сивой кобылы! Не может этого быть. Завтра же закрою гештальт, тянуть дальше просто некуда. Все и так зашло слишком далеко, но пока надо решить главную проблему.

– Поэтому мама решила уехать? – спрашиваю у дочки.

– Нет, – упрямо качает головой. – Мама хотела съездить домой за нашими вещами и велнуться. А я хотела подождать ее здесь!

Боже, какой я идиот. Припечатываю ладонь ко лбу и с силой веду вниз. Почему сразу не сказала? Зачем довела до маразма? Усмехаюсь, прекрасно зная ответ. Самой больно, и меня решила ужалить. Что ж, ответочка достойная. Заслуженная.

– Пап! Я хочу елку! – звонко голосит Нюся и дергает меня за руку.

– Какую еще елку? – бормочу себе под нос, не особо вникая в смысл.

– Новый год же сколо!

Елка. Новый год. Праздник. Сто лет не украшал и не отмечал.

– Раз хочешь, значит будет, – присаживаюсь перед Нюсей на корточки и беру ее ладошки в свои. – Только надо сначала с мамой помириться. Мы ее обидели, и она расстроилась.

– Да-а, нехолошо, – кивает головой и вновь хмурится.

– Надо исправляться, – подсказываю ей верный путь.

– Надо, – вздыхает горестно и с грустью смотрит в сторону Вики.

– Пойдем извиняться? – встаю и протягиваю руку.

– Я пелвая, – радостно срывается с места. – Мамочка!

Медленно иду к ним и наблюдаю издалека. Вика сжимает дочку в объятиях. Целует щеки и что-то говорит. Хорошо быть ребенком, все тебя любят просто за то, что ты есть. У взрослых так уже не прокатывает.

Вика поворачивается ко мне. Наши глаза встречаются, и я в очередной раз понимаю, какой идиот. Моя реакция – лишь следствие неуверенности в себе, в ней, в нас. Надо срочно исправлять эти недочеты, тогда проблем станет значительно меньше.

Подхожу к ним ближе. Виктория выпускает дочку из объятий и выпрямляется. Неловкость между нами нарастает. Оба виноваты, но я готов сделать первый шаг.

– Прости, я был слишком груб, – говорю тихо, но точно знаю, что она меня слышит.

Не произносит ни слова, но по глазам вижу, что я на правильном пути. Осталось смиренно склонить голову ей на милость.

– Я не должен был так резко… – шумно выдыхаю, теряя мысль и говорю совсем не то, что собирался. – Но ты меня выбесила. И что-то мне подсказывает, что специально.