Девочка из шара

– Поправляйтесь, отче, – сказал Гуччи, а когда капеллан покинул столовку, достал откуда-то плоскую фляжку, плеснул в кружку немного спирта и немедленно выпил.

Наша часовня располагалась в тесном помещении в самом конце здания. Внутри – неуютно, полутемно. Покатые потолки, медные иконы на кривых стенах и небрежно сколоченный амвон – вот и все убранство. Ах, нет, забыл! В часовне еще висело большое, вырезанное из слоновой кости распятие. Его отцу Никону подарил сам президент Земли, когда был с визитом в воинской части, которую окормлял капеллан.

Ни для кого не секрет, что возрождение тюремного и военного капелланства в Системе – целиком и полностью заслуга нашего главы государства. В молодости он примкнул к новообразованной Экуменистической церкви и, заняв высшую политическую должность, всячески содействовал распространению этой конфессии. Президент Земли искренне верил в то, что экуменистическая вера помогает решить если не все, то почти все проблемы. И когда ему доложили об участившихся случаях дедовщины и тюремных бунтах, он выпустил указ, согласно которому во все тюрьмы и армейские роты Системы были рекрутированы тысячи капелланов-экуменистов. Особых перемен это нововведение не принесло, но и не навредило.

Особой набожностью у нас в Форте никто не отличался и по этой причине мы редко заглядывали в часовню. Было время, когда отец Никон на полном серьезе собирался нести слово Божье пыжам, но Комендант строго-настрого запретил это делать. По его словам, здешние уголовники не особо жаловали духовенство, и затея капеллана могла закончиться фатально.

О том, какую жизнь вел отец Никон до того, как принял сан, не знал никто. А если кто-то и задавал ему вопросы личного характера, он либо отшучивался, либо игнорировал их. Гуччи божился, что видел на левой лопатке капеллана след от сведенной татуировки. Именно на этом месте боевики из «Гарроты» носили свой опознавательный знак – наколку в виде спрута. Сапог же имел прямо противоположное мнение, считая отца Никона особистом. Но по жизни наш капеллан был нормальным мужиком, готовым помочь ближнему своему не только словом, но и делом. Если надо, таскал тачки с песком и гравием, крепил тросы, махал тяжелой киркой и заколачивал гвозди.

Все свободное от молитв и честных трудов время отец Никон посвящал физическим нагрузкам и стрельбе. Капеллан был единственный из нас, кто держал себя в форме. Он с такой силой долбил боксерскую грушу, что из нее сыпался песок, а достигнутому им мастерству в разборке-сборке плазмамета и точности стрельбы позавидовал бы любой вояка. Вот тебе и церковник!

Да и вообще, коллективчик у нас собрался тот еще!

Взять хотя бы Ксюху. Когда-то давно она была инженером-геологом. Руководила разработкой полезных ископаемых на троянских астероидах Юпитера. Зарабатывала прилично, а выглядела как принцесса из сказки. У Ксюхи намечалась свадьба с любимым человеком, с которым она встречалась еще в старших классах. Но жизнь выкинула такой финт, что все планы и мечты рухнули в одночасье.

Ксюха загремела за решетку по обвинению в убийстве, совершенному с особой жестокостью. Свою вину она не отрицала, но говорила, что это была самозащита. Со слов Ксюхи, во время обеденного перерыва ее пытался изнасиловать разнорабочий. Защищаясь, она ударила его киркой и убила. Поверить в эту версию мешал тот факт, что на «нападавшем» было обнаружено семнадцать рубленых ран, а на Ксюхе – ни малюсенькой царапинки.

Но благодаря работе дорогих столичных адвокатов вместо десяти лет заключения обвиняемая получила вдвое меньше. Вышла на год раньше по УДО. Все ее накопления сожрал судебный процесс, а тюрьма пошатнула и без того нестойкую психику. Вольная жизнь не сулила никаких перспектив: дома нет, работы нет, будущего нет. Родители и друзья отвернулись от Ксюхи, а жених сбежал, едва запахло жареным.

В бюро по трудоустройству бывших заключенных нашлась вакансия помощника старшего техника на планете Сиротка сроком на четыре года с возможностью продления контракта. Как сказала тетка в бюро:

– Для вас это прекрасная возможность начать все заново, а главное – разобраться в себе.

И Ксюха подписалась под это дело.

Я видел ее старые фотографии. Пикантная, надо сказать, барышня. Все при ней или, как говаривал мой учитель и наставник Кудрявый Жан: «Фигурка – космос!».

Но от былой красоты не осталось и следа. С тех пор Ксюха сильно похудела, лицо осунулось, под глазами легли тени, а губы покрылись желтоватой корочкой. Она перестала следить за собой, не мылась сутками. В мешковатом комбинезоне, который висел на ней как на вешалке, Ксюха напоминала меланхоличного зомби.