Девочка из шара

Я бы не назвал Сапога трусом, но, думаю, он побаивался Циклопа. С мутантом бывший вояка был нарочито груб, но было видно невооруженным глазом, как аккуратно подбирает он колкости и оскорбления. Циклоп и в самом деле выглядел настоящим страшилищем, а силой мог потягаться с пятерыми такими Сапогами. Зато, когда оппонент не слышал, ветеран не скупился в выражениях, а в подпитии порывался «набить его одноглазую морду».

Циклоп платил ему той же монетой. Только без особой ругани и угроз. Выглядело это примерно так.

– До чего же он мерзкий тип! – ворчал мутант.

– Кто? – спрашивал я, хотя прекрасно понимал, о ком идет речь.

– Он, – отвечал Циклоп, указывая подбородком куда-то вниз. – Этот гад мне всю ночь уснуть не давал. Ходил, как заведенный, из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. А потом нажрался и давай песни петь. А как он поет, ты и сам знаешь. Это не пение, а какой-то вой.

– Если у тебя бессонница, я могу попросить у Миры снотворного. Одна таблетка, и будешь спать как убитый!

– Спасибо, обойдусь. И кстати, если уж мы заговорили о сне. Ты когда-нибудь видел, как он спит?

– Мне делать больше нечего, как за спящими мужиками подглядывать.

– А вот я видел. Я тогда на посту был, а он отдыхал. Храпел – просто жуть. Я ему: «Слушай, заткнись!». Он храпит. Я снова: «Заткнись!». Храпит. И я, значит, шторку отодвинул, чтобы его малость распинать, и вижу, лежит этот черт на раскладушке в полной амуниции, хоть сейчас на войну. И ведь видно, что спит, а глаза открытые. И еще в кулаке сжимает нож, да так крепко, что костяшки белеют. Я еще тогда подумал, что нож к его руке прирос. Натурально, капитан Крюк!

– Капитан… кто?

– Крюк.

– Что еще за капитан такой?

– Ты и вправду не знаешь, кто такой капитан Крюк?

– Он, кажется, открыл Австралию.

– Австралию открыл капитан Кук, а я сказал: «капитан Крюк».

– Не припомню что-то.

– Ты серьезно? Проныра, ты что, в детстве сказок не читал?

– Как-то не до того было, я тогда в основном за девочками бегал.

– За девочками? В детстве?

– Ну, я был развитым ребенком.

– А имя Питер Пэн тебе ничего не говорит?

– Непослушный мальчишка, который умел летать? Помню такого.

– Тогда ты должен знать имя его заклятого врага. Даю подсказку, оно начинается на букву «К».

Сказку Джеймса Барри я, конечно же, читал и прекрасно знал, кто такой пират Капитан Крюк. Но на караулке было очень скучно, а Циклоп становился таким смешным, когда сердился. Поэтому я старательно тянул время, чтобы насладиться этим зрелищем и немного помурыжить его. Мутант, кажется, догадался, что его дурачат, но вместо того, чтобы обидеться, серьезным голосом сказал:

– Проныра, а вдруг у Сапога в башке что-то перемкнет, и он всех нас постреляет, как щенят?

– С какой это стати?

– Он же отмороженный на всю голову спецназовец. С него станется.

– Не постреляет. Кишка тонка.

– Уверен?

– Уверен.

Тут я слукавил. Я вообще ни в чем и ни в ком не был уверен. Перемкнуть в башке могло у каждого. Жизнь на Сиротке, особенно в последние годы, сильно ударила по всем нам. И за ствол в любой момент мог взяться любой из нас.

Но случилось кое-что другое.

После завтрака Гуччи помог мне облачиться в армейский бронекостюм старого образца. Это оказались настоящие пятнадцатикилограммовые тиски для всего тела. В мире для защиты уже давно использовали динамичную броню, сделанную из сверхпрочных полимеров. Современные бронекостюмы обеспечивали полную свободу движений, да и весили совсем ничего. Но наш работодатель экономил на всем подряд.

Конечно, можно обойтись и простым броником, коих у нас было навалом, но Комендант настаивал на том, чтобы часовые носили именно бронекостюмы – так полагалось по инструкции. К этим тискам должны были еще прилагаться тактические шлемы, оснащенные приборами ночного видения и другими наворотами, но таковых нам не завезли. А потому использовали простые кевларовые каски.

А вот с оружием был полный порядок. На посту мы стояли с легендарным плазмаметом «Циклон» – компактным и легким, но в то же время грозным оружием, способным остановить даже Апокалипсис.

Забравшись на караулку, я застал Циклопа за привычным занятием. В своей невозмутимой манере он познавал мир через линзу оптики.

– И сдалось тебе это барахло? – вместо «здравствуй» сказал я, указывая на его любимую игрушку – снайперскую энерговинтовку «Герда». – Обратись к Коменданту, чтобы выдал тебе пушку получше. У нас в оружейке есть еще два плазмамета. Один – так себе, другой – в масле. Тот, что в масле, Комендант тебе не даст, но на тот, который так себе, можешь смело рассчитывать.

– Да ну, – отмахнулся он.

Я продолжил настаивать:

– Нет, если ты стесняешься, я и сам могу спросить. Мне это раз плюнуть.

– Отвянь, – вдвое злее обычного огрызнулся Циклоп, словно я нанес ему личное оскорбление, и чуть слышно пробубнил. – Ты ничего не понимаешь.

Я и впрямь не понимал пристрастия Циклопа к этой пушке. Спору нет, «Герда» была мощным оружием, но уж слишком громоздким и тяжелым, с неудобным прикладом и непомерно длинным стволом. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.