Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной

И когда зерна приобретут шоколадный цвет, вы прекращаете обжарку, высыпаете их на блюдо и даете остыть. А вот дальше — тонкость, которой, увы, пренебрегают все эти так называемые кофеманы, которым абсолютно безразлично — какую бурду глотать. Они и растворимую отраву втихаря готовы потреблять и нахваливать! Тьфу! Так вот, когда зерна немного остынут, необходимо каждое зернышко, повторию — каждое! взять и внимательно осмотреть со всех сторон.

Хорошо обжаренное зерно должно иметь ровный окрас, на нем не должно быть ни малейшего пятнышка — ни более светлого, ни более темного. Будьте придирчивы — это как раз тот случай, когда лучше забраковать по виду пригодное зерно, чем допустить в кофемолку недостаточно обжаренное или подгорелое. Не пожалейте сил и времени и повторите процедуру отбора несколько раз. Пусть у вас останется треть, четверть от начального количества, но вы будете вознаграждены сторицей!

Затем… затем… У вас есть ручная кофемолка? Ни в коем случае не электрическая! Только ручная! Сами понимаете, настоящая работа требует исключительно ручного труда, ха-ха! Берете ручную кофемолку, ссыпаете в нее отобранные зерна, медленно и вдумчиво их мелите, никуда не торопясь, полностью отдавшись свщенодействию, внимая звукам перемалываемого кофе, вдыхая аромат порошка…

Боже, как это похоже на рецепт приготовления настоящей страсти! Если уж продолжать сравнение, то растворимый кофе — это исполнение супружеского долга, скучный, приевшийся ритуал, нисколько не бодрящий, не возбуждающий, лишь трата последних сил во имя установленного порядка…

Молотый кофе — пригасшая страсть узаконенного супружества, слабый отсвет жара минувшей любовной лихорадки, которая изредка еще может слегка взбодрить, но в целом — имеет привкус обыденности…

Кофе в зернах я бы сравнил с опытным неистовством молодых любовников, ненасытных в своем желании обладать друг другом, готовых извергаться и принимать по десятку раз за ночь, щедрой рукой черпая из разверстого источника страсти…

А кофе, обжаренный, приготовленный своими руками от А до Я… Право… С чем сравнить его? Ну, разве с юным дитя, что вырос и воспитал… чье тело омывал, восхищаясь гладкости кожи и милой невинности чувственных складок… кем любовался каждый день, подмечая, как сквозь детскую непосредственность начинает проглядывать уже близкая спелость… что неуклюжесть постепенно превращается в сводящий с ума эротизм… все эти ароматы… запахи… случайные прикосновения… стыдливость… когда все готово к тому, чтобы свершиться… полунамеки становятся намеками, намеки превращаются в желания, а желания свершают чудо дефлорации дитя в женщину… Вы шокированы? Отнюдь? Вы меня понимаете!

Почему-то считается, что мы, порнографы (не правда ли, милое самоназвание?), занимаемся чем-то презренным, грязным, противным человеческой природе, словно кто-то взял на себя бремя судить — что противно, а что соответствует ей! Я же называю себя «метафизиком порно». Метафизик порно! Звучит, не правда ли? У меня даже есть… ну, гипотезой ее назвать трудно… картинка, образ, представление… Как у Марка Твена, помните? Что-то вроде — каким бы я сделал господа бога, если бы это было в моей власти, хе-хе-хе…

Я его понимаю. Не Марка Твена, а бога. Что такое мироздание, как не грандиозный акт самоудовлетворения бога? Акт метафизической мастурбации, акт метафизического возбуждения и оргазма! Человек, как и все вокруг него, рожден телесным низом Абсолюта и, более того, сам он может рождать лишь телесным низом! Что же в порочного в подобном порядке вещей?

Почему созерцание, любование красотой человеческого лица, например, гораздо возвышеннее, чем созерцание вульвы, в которой, уверяю как профессионал, не меньше, если не больше индивидуальности, искренности, переживаний! Почему скучнейшие, яйца выеденного не стоящие, томления духа и прочие ностальгии становятся предметом интереса гениев от искусства, а томление двух совокупляющихся тел — уделом мастурбирующих в темноте полуподпольных кинотеатров юнцов и холостяков?

Это риторические вопросы, следствие недоразумения, которое подспудно осознается так называемым «высоким искусством». Отсюда все эти приратские набеги на нашу исконную территорию признанных мэтров мэйнстрима, все эти страсти толпы по тому кто из звезд и где обнажился, снялся в откровенной постельной сцене или вживую, без дублерши, делал минет, который требуется по сценарию для более глубокого раскрытия противоречивого характера героини. Уверяю вас, подобное даже не смешно… С профессиональной, эстетической, эротической точек зрения — убого и не возбуждает ничего, кроме жалости.