Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной

— Zayebis\, - сплевываю пену. Зачем так много пены?

Руки скользят вниз, проходят по ребрам. Где-то писали, что у немцев, служивших в концлагерях, нередко возникала болезненная страсть к доходящим узницам. Ходячие скелеты вызывали у них непроходящий стояк. Схожая клиническая картина. Подыхающая баба вызывает непроходящий стояк.

— Что? — переспрашивает. Из вежливости. Занят другим — задирает рубашонку (такую коротенькую, в милый горошек, на местном диалекте — «ебисьнаславу»), тянет на себя, похлопывает по спине.

Принимаю позу. Ложусь на раковину. Руки на кране. Ноги на ширине плеч. Докатилась. Пала. Смазанный слюной фалос входит в сухую вагину. Утренний моцион. Без изысков. Без прилюдий. Без дополнительного гарнира. Так, тренировка простаты. Инъекция гормонов.

— Так о чем ты говорила? — раздражающая по началу манера сопровождать вагинальное отправление светским разговором. Теперь все нормально.

Объясняю про лагерь.

— Ты что, меня за фашиста принимаешь? — простодушно обижается.

Рукой тянусь к промежности. Нащупываю его бритую мошонку. Ласково сжимаю. Фрикции учащаются.

— Сам бреешь? — интересуюсь. Былой навык — мужики обожают разговоры о собственных гениталиях.

— Гладко, да? — гордится. — Конечно, сам. Кому еще такое доверишь? Да и приятно. Совсем другие ощущения. Знаешь, когда я тебя заприметил?

— Ну?

— Когда мы тебя откачивали. Громовержец не церемонится — «ебисьнаславу» сразу срывает. Сколько уж рубашек на бабах порвал — костеллянша завотделения жаловаться замучилась. А тот все рвет. Ну, оправдывается — счет-то на секунды идет, не до церемоний. Но по-моему, он от этого тащится. Стоит у него. Он, наверное, и у жены каждый день ночнушки рвет, — хихикает. Ебарь. Из семейства простейших.

В ответной редкой ласке его рука перемещается на лобок. Тщится отыскать клитор. Безуспешно. Спинка минтая категорически отказывается понимать, что у баб тоже есть член. Только маленький. Когда начинаешь объяснять работнику медицины особенности женской анатомии, тот искренне обижается: «Пидор я что ли, члены еще и у баб искать?!» Теребит складки туда-сюда, давит на урину. Хочется помочиться.

— Вот тогда я и приметил, что ты пизду бреешь. Сразу понял — наш человек. А то некоторые такое на пелотках отрастят — у моего прадеда борода и то реже была. И короче.

Одного не отнять — возбуждает. Не лазарет, а общество скучающих вагин. Если одной ногой уже стоишь ТАМ, то поневоле раскорячишься. Тело постепенно погружается туда, его затягивает трясина бесчувствия, безразличия, но, вот причуда, начинается все с головы. Словно перевернули вверх ногами и ткнули в покрытую ряской черную воду. Голова зрит иной мир, ужас сдавливает горло, а все остальное пока еще жаждет жить. Пусть хоть так — с губами, измазанными пастой, лежа на умывальнике, шире расставив ноги, отстраненно прислушиваясь к хлопкам голых тел. Центр наслаждения ушел из больной головы, сбежал от метастаз и, наконец-то, занял подобающее ему место. Оргазмируешь без участия сознания. Кончаешь, несмотря на паршивое настроение. Голова может как угодно раскалываться, но стоит члену прикаснуться к вагине, как она начинает бесстыдно истекать.

Еще. Еще. Еще. Долгожданный разряд. Глубже. Еще глубже. Влагалище сокращается. Выдавливает все до последней капли. Кричим и стонем. Отстраняюсь. Поворачиваюсь. Опускаюсь на колени. Целую. Преклоняюсь перед корнем жизни. Смотрю как его осторожно берут, открывают воду, обмывают. Зажимаюсь ладонью. Не хочу выпустить ни капли. Но мочевой переполнен. Как старые супруги. Ничто не смущает — один отмывает член, другая шумно мочится.

— Это было здорово! Ты такая узенькая, а когда кончаешь, то… Знаешь, как я тебя про себя называю?

— Как?

— Я тебе еще не говорил?

Качаю головой.

— Бархатистая вагинка. А? Тут на нижнем этаже девочки-препевочки лежат. Подростки, туда-сюда. У некоторых тоже…

— Жажда жизни?

— Точно! Одна так и сказала — не хочу, мол, умирать девственницей. Представляешь? Есть, конечно, совсем зеленые — никакого удовольствия. Так, чистая физиология. Словно в кулак дрочишь — без слюны и воображения никак. Но есть и такие огневушки-поскакушки! У них во сиськи! Но по части пизды — слабоваты. Нет напряга. Понимаешь? Нет напряга.

— Как же тебя на всех нас хватает?

Поворачивается. Трясет свежевымытым естеством. Второй раунд.

— Как хватает? А вот так. Талант, да. Как там в притче? Не зарывай хуй в землю? То есть талант. Ты не представляешь, как я мучился лет до двадцати. Мне постоянно хотелось. Какие там, нах, поллюции! Если я перед сном раз пять не дрочил, то мне такое снилось — в двадцати сериях с продолжением! Трусы выжимать можно было. Физиология, blyat\. Меня из-за этого и из армии комиссовали — не службу тащил, а дрочил. В прямом смысле.

А вот это уже — чистая благотворительность. Благодарственный отсос. Как у тех девочек — не хочу помирать без орального секса.