Девочка, которая умела летать

Чёрный сверчок был благодарен за помощь; доверившись Пайпер, он не шевелился и позволил ей собрать большую часть липкой мути. Пайпер только качала головой, думая, что кто-то мог навредить таким простодушным и прекрасным созданиям.

Осторожно сомкнув пальцы над сверчком, Пайпер решила забрать его с собой, чтобы показать доктору Хуллиган, что здесь творится. Лаборатория была настоящей камерой пыток. Да просто стоя на месте, Пайпер была вынуждена смотреть то на одно, то на другое зверство: фиолетовый лебедь плавал в пруду с отбеливателем, восьмирукая обезьяна была спелёнута в смирительную рубашку, так что на свободе оставались только две руки, шагающий нарцисс был привязан к колышку, удерживавшему его в горшке. Такое злодейство и бесчеловечное отношение к живым тварям было невыносимо и непостижимо для Пайпер.

Бух! Бах!

Испугавшись громкого стука, Пайпер вздрогнула и пригнулась, убеждённая, что вот сейчас Мо и Джесси поймают её с поличным. Маленький чёрный сверчок тревожно закопошился.

Бух! Бах!

Звук исходил из небольшой комнатки в конце того же ряда, на полу которого скорчилась Пайпер. Вслушавшись как следует, она поняла, что шум довольно необычный. Явно не человеческого происхождения.

Бух! Бабах!

Дверь в комнату приоткрылась, Пайпер подползла поближе и заглянула внутрь. Увы, в комнате было темно, хоть глаз выколи, и разглядеть хоть что-нибудь было невозможно.

Бух! Бах!

Дрожащей рукой Пайпер толкнула тяжёлую дверь, и она мало-помалу медленно открылась. Свет из лаборатории пролился внутрь и выстелил полосу, пропорциональную открывшемуся проёму двери.

Бух! Бах!

Пайпер задержала дыхание. У чёрной стены смотрового кабинета сидело окутанное мраком существо.

Дрожь пробежала по ногам Пайпер, дыхание вырвалось с присвистом ужаса. Она слышала, как дышит тварь, из темноты за ней следили глаза.

– Здоро́во… – Едва переставляя ноги, Пайпер сделала один осторожный шаг, а затем другой и вошла в комнату. Тишина. – Что это ты здесь делаешь? – Ещё один шажок. Тишина. – Ты не хочешь выйти из этого угла? Жуть, как темно. Я-то темноту не то чтоб сильно люблю. Я бы включила свет, если б знала где. – Теперь Пайпер была уже в середине комнаты, на равном расстоянии от двери и от зверя. Дальше идти она не осмеливалась. Она чувствовала, как он впился в неё взглядом.

Бух! Бах!

Пайпер вздрогнула, ожидая, что тварь набросится на неё. На самом же деле зверь шевельнулся и выпрямил свою длинную шею. Затем он медленно вытянул свою шею к маленькой дрожащей девчушке в центре комнаты. Когда свет упал на его голову, Пайпер увидела, что это был прекрасный серебристый жираф. Он был весь измазан в грязи и выглядел ужасно худым и истомлённым, но все равно его царственная красота была очевидна. Вытянув шею, он оказался нос к носу с Пайпер.

– Ну ты и попал в передрягу!

Глаза Пайпер привыкли к темноте, и она увидела, что жуткие и толстые цепи приковывают жирафа к полу и впиваются в его тело. Длинные ноги свело, и они были закинуты под странным углом, а грохот раздавался, когда животное пыталось устроиться поудобнее.

Некогда гордое и прекрасное создание было сломлено и обессилено, и всё в Пайпер восставало против чудовищной несправедливости. Ей хотелось разорвать цепи голыми руками и немедленно освободить жирафа!

Вместо этого она нежно погладила его по голове.

– Эх ты…

Он поднырнул под ласковую руку, истосковавшись по доброму слову и нежному прикосновению. Пайпер почесала серебряные пятнышки у него на голове: они были мягкие, словно бархатные.

– Ты такой мягонький. Красивый, – она гладила точёную морду жирафа, и он не шевелился, чтобы не упустить ни капли нежности и внимания. Неоткуда было Пайпер знать, что её доброе прикосновение было первым за долгое-долгое время, и оно помогало забыть о мучительной боли в перекрученных сведённых ногах и о тяжести цепей, держащих жирафа на полу. Его печальное сердце исполнилось покоя, и комната вдруг наполнилась мерцающим светом, который делался всё ровнее и ярче.

Поначалу Пайпер подумала, что включилось верхнее освещение, но затем она поняла, что серебряные пятна жирафа буквально светились, как огни рампы.

– Батюшки-светы, да ты чудо-лампочка! – Свечение внутри жирафа, пробуждённое добротой Пайпер, было ослепительным.

– Не переживай! Я позову кой-кого на помощь, и ты живо выберешься отсюда. Вот только доктор Хуллиган услышит, уж она этого не потерпит. Вот увидишь!

В лаборатории возле самой комнаты жирафа раздался грубый мужской голос:

– Подготовьте новый эксперимент с насекомыми и растениями!

Джесси и Мо вернулись! Пайпер мигом метнулась к двери и тихонько прикрыла её, так, чтобы можно было незаметно выглядывать в щель. Мо толкал тележку, наполненную колбами с волосатыми пауками размером с мячик для гольфа. Пауки ползали, меняя цвет от кислотно-зелёного до оранжевого и жёлтого, а затем снова зеленея.

Присутствие Пайпер того и гляди обнаружится, и кто знает, что тогда сделают Мо и Джесси. Бросившись к жирафу, девочка погладила его напоследок.