Девочка Лютого (СИ)

Пока сервирую стол, задумываюсь, что Олега я знаю столько же сколько и Макса, но с ним мне общаться почему-то легче. Хотя очевидно, что его панибратская манера общения и некоторая простота — это всего лишь ширма. В его глазах нет-нет да и мелькнет какой-то темный огонек.

Когда он возвращается, я неожиданно для себя нахожу силы задать вопрос:

— Олег, а ты кто?

Он аккуратно усаживается на изящную Полинину табуретку, кладет на стол свои ручищи и вперивает в меня свой взор.

— Олег Раевский. Человек и гражданин.

Он явно не очень хочет конкретизировать свои слова.

— Ты бандит? — спрашиваю, затаив дыхание.

Олег хохочет, взгляд его смягчается.

— Нет, — отсмеявшись отвечает он. — Я не бандит. Честное пионерское!

Задумчиво киваю и ставлю перед ним тарелку с борщом. Дожидаюсь, пока он возьмет ложку и приступит к еде.

— А кто такой Лютый?

Глава 12. Допрос и взятка котлетами

Олег прищуривается. Сквозь всю его балаганное шутовство проглядывает что-то очень опасное, дающее понять, что я вступаю на зыбкую почву.

Проглядывает и снова скрывается.

— Ты сейчас ведь про Макса спрашиваешь, Нефертити?

Киваю.

— Вряд ли он сам так представился. Где ты услышала, про Лютого?

— Так его назвали уроды, которые сегодня чуть не похитили меня возле дома.

— Возле этого дома? — напрягается Олег. — Ну-ка, ну-ка. Рассказывай поподробнее. Спать не смогу, пока не узнаю, кто это у нас тут такой дерзкий объявился.

Я вкратце пересказываю Олегу, что произошло.

Еще более кратко описываю ему ситуацию с вечеринкой, так как Макс, видимо, с ним не поделился моей историей.

Олег слушает не перебивая. Под мое повествование он молча и сурово поглощает борщ, но иногда закатывает глаза от удовольствия.

Когда доев он также молча протягивает мне тарелку за добавкой, я испытываю смешанные чувства: и гордость за свое умение готовить, и раздражение его наглостью, и умиление тому, как взрослый здоровый мужик млеет от борща.

А еще возникает желание узнать, как это — кормить своего мужчину?

Наливая Олегу вторую порцию, осознаю, что борщ может кончиться раньше, чем я его хотя бы лизну, и принимаюсь стряпать котлеты.

Олег смотрит на меня одобрительно.

— Похоже, Комолов-старший окончательно забил на своего охреневшего от вседозволенности сынка. Не соображает старик, что бесконечно Костика покрывать не получится. Серьезный мужик, а сопляка распустил. Наследник из него никакой, хоть тот и пыжится.

Серьезный? Упустил? Вспоминаю, как Ярослав нюхает какую-то дрянь в доме Комолова. Это происходит настолько открыто, что вряд ли нерадивый папаша не в курсе о развлечениях сынка и его друзей. Не многовато ли они себе позволяют?

Словно читая мои мысли, Олег продолжает рассуждать:

— Младшенький совсем берега попутал, но вряд ли его шестерки снова сюда сунутся. Тут для тебя безопасно, но вообще оглядывайся.

Кривлюсь и возвращаюсь к плите, чтобы перевернуть шкворчащие котлеты.

— А ты крепче, чем я думал. Другая давно бы уже билась в истерике.

— От шока еще не отошла, — пожимаю плечами. — Я еще обязательно поистерю. После той вечеринки я и так просыпаюсь по ночам от кошмаров. А от мысли, что я понятия не имею, чем меня тогда накачали, мне совсем нерадостно.

— Я думал, что ты сама в каком-нибудь клубешнике по дурости обдолбалась…

Я так зыркаю на Олега, что тот в шутку поднимает руки, как бы сдаваясь:

— А что я должен был еще подумать Нефертити!

— Меня зовут Карина! — строго поправлю его.

Что это еще за мода — раздавать клички? Нефертити всякие, Карамельки!

— В общем, Карина, в благодарность за вкусный ужин я дам тебе совет: завязывай с такими приключениями и держись возле своего папика.

Это что? Все? Нет, так дело не пойдет. Я же еще не узнала ничего о Максе.

— Что и котлетку не будешь? — интересуюсь вполне невинно.

Олег вздыхает, он подозревает о моем коварстве, но котлеты, и правда выглядят аппетитно.

— Давай сюда свою котлетку, — смиряется он.

Учитывая габариты гостя, понимаю, что одной котлеткой тут не обойдешься, и смело накладываю четыре штуки сразу. Пододвигаю поближе к Олегу салатник. Чувствую себя Бабой Ягой. Сейчас я закормлю и все выведаю.

— Так почему Лютый? — возвращаю Олега к теме, с которой он благополучно съехал.

Тот демонстрирует, что соблюдает требования известной поговорки «пока я ем, я глух и нем». Строю ему недоверчивую рожицу.

Он прожевывает еду и вздыхает:

— Девонька, ты часом не глаз на него положила? Я скажу тебе, что это дохлое предприятие. Со мной у тебя и то шансов больше. Не любит Макс содержанок.

Чего? Это я-то содержанка? Но я не успеваю возмутиться подобной клеветой, потому как Олег продолжает:

— Фамилия у него такая. Лютаев. Вот и вышло, что он — Макс Лютый.

— Если верить твоей логике, то раз ты — Олег Раевский, то тебя должны называть ангелом, — невозмутимо парирую. Что-то тут не то.

Олег давится салатом. Пару минут кашляет так, что у него выступают слезы.

— Нет, Нефер… детка, так меня еще никто не называл! Хотя я, конечно, золото, а не парень!

— Макс тоже золотой парень? — гну свою линию. — Или он совсем плохой мальчик? Почему его испугались те уголовные рожи?