Девочка на шаре

— Девчонки, вы такой переполох устроили. Все бегают и не понимают, что делать. Может, вы вернетесь в столовую? Есть-то, наверное, хотите?

— Нет, Светлана, мы не пойдем, и не пытайтесь нас уговаривать, мы приняли решение ни с кем не обсуждать эту тему, даже с вами, — спокойным голосом сказала я.

— Ну, может, все-таки вы подумаете? Обед вас ждет, никто пока не убирал его со столов.

Мы ничего не ответили, и Света поняла, что дальнейшие переговоры бессмысленны.

Потом приходил начальник лагеря Олег Иванович. Хороший, душевный человек, он много лет руководил нашим лагерем, и те, кто ездил сюда не первый год, прекрасно его знали. Он не ругал нас, а искренне пытался уговорить пойти на обед. Мы слушали его молча. Когда его красноречие иссякло, он махнул рукой и вышел.

Наступило время тихого часа, и взрослые, окончательно поняв, что на обед мы не придем, оставили нас в покое.

Спать никому не хотелось. А потом кто-то из девочек начал тихо скулить, что очень есть хочется.

Я вдруг почувствовала ответственность за всех — ведь я это все затеяла, и значит, мне надо было как-то поддержать девчонок.

— Ничего страшного не случится, если мы немного поголодаем. Может быть, Тамарочка поймет, что была не права, что нельзя с нами так обращаться? Помните, как во время революции политические заключенные объявляли голодовку и добивались удовлетворения своих требований? Мы тоже должны постоять за себя. Давайте лучше песни петь потихоньку, так мы отвлечемся от мыслей про еду, — сказала я и приглушенным голосом начала петь нашу любимую «Бригантину»:

— Надоело говорить и спорить

И любить усталые глаза.

В флибустьерском дальнем синем море

Бригантина подымает паруса…

Девчонки подхватили, также вполголоса. Звучало это торжественно и строго, как на собрании революционеров в подполье.

Потом мы пели песни Высоцкого — «О друге» и «Вершину», Окуджавы — «Возьмемся за руки друзья», Визбора — «Люди идут по свету» — и что-то еще в таком духе.

Но песни закончились, а тихий час — еще нет. Тогда я вспомнила про Надю Егорову.

Наденька Егорова, всеобщая любимица нашего отряда, училась в элитной английской школе и учила нас английским словам и фразам, а еще у нее был особенный талант: она практически наизусть знала все рассказы Конан Дойла про Шерлока Холмса. Иногда перед сном она пересказывала их нам так хорошо и подробно, без труда произнося все сложные имена героев, что казалось, будто она читает по книге.

— Наденька, может, ты расскажешь нам «Собаку Баскервилей»?

— Хорошо. А вы готовы слушать? Это длинный рассказ.

— Конечно, готовы!

— Расскажи, пожалуйста!

— Давай, это так интересно! — донеслись голоса девочек из разных концов палаты.

Надя негромко, но выразительно продекламировала весь рассказ. Время тихого часа пролетело незаметно и уже почти заканчивалось, как вдруг в нашу палату заглянул Серега Смирнов. Сережа был высоким упитанным парнем, и его фамилия совсем не соответствовала его характеру. Он был веселым, немного нагловатым и среди других мальчишек пользовался авторитетом.

— Ну что, девчонки, на полдник идем? Ужас как есть хочется!

— А ты что, Серега, похудеть боишься? — усмехнулась Оля Исакова.

— Он боится, что если не поест, то никогда не отыграется в баскетбол у девочек, — съязвила Ира Богатырева.

— Вы, мальчишки, как хотите, но мы за булку с повидлом продаваться не намерены, — сказала я решительно. — Тамарочка так и не поняла, что была не права, — не время еще сдаваться.

— Ну если вы такие слабаки, идите жуйте свои плюшки. И перед Тамарочкой не забудьте извиниться за плохое поведение, — продолжила Оля.

— Пойду поговорю с пацанами, — уныло ответил Серега и скрылся за дверью.

Минут через пять он вернулся и сообщил, что все парни согласились на полдник не ходить.

Мальчишек мы уговорили, но у нескольких девочек стал понемногу пропадать боевой настрой.

— На полдник, наверное, ватрушки будут. Вкусные, как обычно. Я бы сейчас съела ватрушечку, — грустно сказала полненькая Наташа.

— А я бы и от корочки хлеба не отказалась, — поддержала ее соседка по кровати Людочка.

— Девчонки, а где ваша гордость и самолюбие? Мы не можем вот так просто отступить от своего решения, потерпите еще немного, — сказала я решительно.

За десять минут до начала полдника к нам опять пришла Тамара, бледная, не такая уверенная в себе, как обычно.

— Девочки, вставайте, надо идти на полдник, — сказала она натянутым голосом, изо всех сил пытаясь говорить мягко.

Мы ответили ей молчанием.

— Да что же вы за дети такие? Как еще с вами разговаривать? Вы должны слушать, что вам старшие говорят! — Голос ее опять противно заскрипел.

Мы не отреагировали.

— Кто из вас зачинщик? Завтра позвоню родителям, пусть они с вами разбираются! — уже почти кричала Тамарочка. — Нет больше моих сил вас уговаривать! — закончила она свой монолог и вышла.

Такой же результат получился при попытке переговоров с мальчиками.

После ухода Тамарочки новая волна обиды и возмущения придала нам сил на продолжение бойкота.