Девочка с косой и другие ужасные истории

– «КУ» – это Кувшинов, «13» – твой возраст, а «Т» – Тима. Так что не бойся… – И Крутая взвела курок.

– Да ты рехнулась! – Тимыч вырвал у Любки пистолет.

– Давай тогда палец тебе отрубим, – не унималась Крутая. – Посмотрим, пойдет кровь или нет.

– Еще как пойдет! Я месяц назад мизинец порезал – знаешь, сколько кровищи было?

– Значит пальцы отпадают, – сказала Любка. – Нужно на сердце экспериментировать. Давай я тебе нож в сердце воткну.

– Себе воткни, – буркнул Тимыч.

– Тима, ты не въезжаешь в ситуацию, – внушала Крутая. – Мы должны как-то убедиться, что ты биоробот. Это в твоих же интересах.

– Но почему сразу – нож в сердце? – возмущался Тимыч. – Можно же просто спросить у дяди Феди или у моих родителей. И они скажут.

– Если б они хотели сказать – давно бы сказали. А раз не говорят – значит, нам нужны веские доказательства, чтобы твои родичи не отвертелись.

– Ну-у не знаю, – сомневался Тимыч.

Пока он сомневался, Любка сгоняла на кухню и вернулась с кухонным ножом.

– Готов? – деловито спросила она.

– Ой, нет, – испугался Тимыч.

– Да я тебе гарантирую – ничего не случится! Вот смотри… – И Крутая всадила Тимычу нож в сердце по самую рукоятку.

– Ну как? – спросила она.

Тимыч вслушался в свои ощущения.

– Щекотно, – сказал он.

Глава XIV

КУ-13-Т

Мать стояла у плиты и пекла пирожки.

«Сейчас спрошу», – решился Тимыч.

– Мам…

– Что, милый? – обернулась мать.

Решимость Тимыча как ветром сдуло.

– Да нет, ничего.

– Пирожок хочешь?

– Ага.

Мать дала ему пирожок. Тимыч съел.

– Мам… – сделал он вторую попытку.

– Еще пирожок?

– Нет… я… я хотел… узнать, – запинаясь, произнес Тимыч. «Ну давай же, давай!» – мысленно подбодрил он себя. И, собравшись с духом, выпалил: – Мам, я биоробот, да?

– Что-что? – прикинулась мать непонимающей.

– Я биоробот, – уже с утвердительной интонацией повторил Тимыч.

– Ха-ха-ха, – рассмеялась мать фальшивым смехом, – ты, Тимочка, видать, фантастических фильмов насмотрелся.

– Не надо, мама, – тихо сказал Тимыч. – Я все знаю.

– Что ты знаешь? – напряженно спросила мать.

– Все, – повторил Тимыч. – И про свидетельство о смерти, и про то, что я КУ-13-Т.

– Ах, вот оно что, – сухо произнесла мать и громко позвала: – Андрюша, поди-ка сюда!

В кухню вошел отец.

– Что такое?

– Тима все знает.

– Что – все?

– Про свидетельство о смерти и про то, что он КУ-13-Т.

– М-да… – нахмурился отец и посмотрел на Тимыча. – А как ты узнал?

– Вначале нашел свое свидетельство о смерти, а потом в компьютере у дяди Феди увидел свои фотографии с надписью КУ-13-Т.

В воздухе повисло молчание.

– Ну что вы молчите? – не выдержал Тимыч.

Отец пожал плечами.

– А чего тут скажешь?

– Объясните хотя бы.

– Сейчас придет дядя Федя и все тебе объяснит.

Тут же пришел профессор Кофейников. Войдя на кухню, он весело поздоровался:

– Здоро́во, братцы-кролики!

– Федюша, – сказала ему мать Тимыча, – Тима знает, что он КУ-13-Т.

Лицо Кофейникова омрачилось.

– Я же просил ничего ему не говорить.

– Мы и не говорили, – сказала отец. – Он сам узнал.

– Ну что ж… – Профессор взял с тарелки пирожок и стал есть. – Возможно, это и к лучшему.

– Он требует объяснений, – сказала мать.

Кофейников взглянул на Тимыча.

– А что тебя конкретно интересует?

Тимыч замялся.

– Ну-у… хотя бы… кто похоронен на Мартышкином кладбище?

– Наш настоящий сын, – ответил за дядю Федю «отец». – Он утонул три года назад.

– Но я же помню себя с самого раннего детства, – недоумевал Тимыч.

– Правильно, – сказал Кофейников. – Я сканировал память утопленника и впечатал ее в твой искусственный мозг.

– А вы меня сделали ради… ради… – Тимыч запнулся, не зная, как ему теперь называть своих родителей.

Но профессор понял.

– Нет, конечно, – ответил он. – Так уж совпало. Я уже давно работаю над созданием искусственного человека. А когда была изготовлена экспериментальная модель, то Маша, – кивнул Кофейников на сестру, – попросила меня придать модели облик ее утонувшего сына.

– Значит, я экспериментальная модель, – убито проговорил Тимыч.

– Причем очень несовершенная, – добавил профессор. – Тебе надо есть, пить, спать и… и все остальное. А для чего такой искусственный человек? Таких и естественных полным-полно.

– Зачем же вы меня тогда сделали? – не понимал Тимыч.

– Ошибочка вышла. Я пошел по неверному пути – повторил человека один к одному. А человек очень уязвимое существо. Минус тридцать – ему холодно, плюс тридцать – жарко. Спектр ви́дения у него ограничен, спектр слуха тоже. Сколько бы человек ни тренировался, а выше кенгуру ему не прыгнуть, лев его одной лапой пришибет, заяц обгонит… В общем, – заключил Кофейников, – во всех отношениях человек ничего особенного из себя не представляет.

– Больно уж ты строг к человеку, Федор, – попенял Кофейникову «отец». – А классик говорил: «Человек – это звучит гордо!»

– А другой классик написал, – подхватила «мать»: – «Человек – это царь природы».