Девочки из варьете

Отодвинувшись от меня, она с возмущенным видом откинулась на спинку дивана:

— Если такие доказательства и существуют, ко мне они не имеют отношения. Я не принадлежу к подобной категории женщин. Мне даже не было известно, что он женат.

— Ха-ха! Расскажите об этом птичкам! Вы знали даже, что он намеревается развестись. Когда я неожиданно появился в вашей уборной, ему пришлось сказать, кто я такой и что нас связывает. Именно вы и убедили его после моего ухода не отказываться от моих услуг. Боялись, как бы он не передумал разводиться. Я еще подумал, что он пробует себя в новом качестве — в роли миллионера, которым стал после смерти тетки. Короче, вы были против. Зачем посвящать в курс дела еще одного человека, договариваться с другим сыщиком? Вам не откажешь в сообразительности.

— Можете не сомневаться, — глухо пробормотала она.

— Есть и другая, пожалуй, даже более веская причина вашего визита. Я имею в виду информацию, которую вы несомненно получили из какого-то полицейского источника. Ваш осведомитель сообщил, что я разговаривал с миссис Люсьен перед самой ее гибелью. Вам важно знать, что она мне сказала. Вы рассудили, что лучше прийти вам, а не Филипу потому, что красивая женщина в легком платье добьется большего, чем красивый мужчина в костюме из любой ткани. Сколько баксов спрятано у вас в лифчике на случай, если я потребую еще?

— Остряк! — сказала она, поднимаясь с дивана. — Я не ношу лифчика.

— Неужели все натуральное?

— Можете убедиться. — В ее улыбке не было радости. Она на решила бросить притворство. — Так что вам сказала миссис Люсьен? Я согласна заплатить тысячу.

— Чудесно. Платите, я жду. Она попросила передать ей сахар.

Ее лицо внезапно исказила злобная гримаса:

— Сколько вы хотите? Полторы тысячи, две?

— До свидания, куколка. — Я протянул ей накидку. — Заходите как-нибудь в другой раз.

Схватив обе сотенные бумажки, она сунула их за вырез платья и выскочила в коридор.

— Вы еще обо мне услышите! — злобно крикнула она на прощание.

Диск с мексиканской музыкой подошел к концу. Я открыл дверь на улицу и проследил, как «ягуар» Джулии Дюпрэ отъезжает от поребрика. Потом, погасив свет, высунул голову в окно.

Она остановила машину в самом конце улицы. Из темного подъезда вышел человек. Решив, что ее встречает Филип Кордей, я удивился, как твердо стоит на ногах этот беспробудный пьяница. Когда мужчина садился в машину, свет упал на его пшеничные волосы.

В темном подъезде в конце улицы Джулию Дюпрэ ожидал Дон Малли.

В моей голове все окончательно перепуталось. Стоя возле открытого окна, я пытался систематизировать разрозненные факты, когда из бокового проезда выехал черный лимузин и медленно двинулся по середине улицы. Водитель высматривал номера домов. Я быстро захлопнул окно. В следующий момент машина остановилась напротив моего дома и из нее выскочили четверо. У них, как в классическом гангстерском боевике, были высоко подняты воротники и низко надвинуты на глаза шляпы. Главарь жестом отдал приказ, и двое налетчиков быстро зашагали в противоположных направлениях. Они заходили за дом сзади. Меня собирались прижать с двух сторон, как сандвич.

Я не слабак, без особого труда справился бы с двумя, а возможно, и с четырьмя, будь они все в одном месте. С квартетом, разделенным на пары, — одна перед домом, другая позади — не совладал бы никто. Я тоже начал двигаться. В коридоре кто-то открывал отмычкой замок. Спустя десять секунд дверь бесшумно отворилась. Через кухню я пробрался в кладовку в задней части дома. Двое налетчиков наверняка уже заходили с тыла. Я покрылся холодным потом, вспомнив, что оставил револьвер на диване.

Я помчался прочь от дома скачками, как кенгуру. Перепрыгнув через невысокую деревянную ограду, я оказался в саду своих соседей Эбботов. Задняя дверь дома была отворена. Ее не закрывали по той причине, что в скромном жилище не было ничего ценного, кроме восьмерых детей, которых никто не согласился бы похитить ни за какие деньги.

Прошмыгнув в переднюю, я глянул в окно — лимузин с забрызганным грязью номерным знаком стоял на прежнем месте. Я подошел к телефону и начал набирать номер полиции, но в последний момент передумал.

Я продолжал наблюдение в течение минут двадцати, пока бандиты не вышли из дома. Оставалось неясно, кто их нанял. Быстро забравшись в машину, они завели двигатель и скрылись за поворотом, где, возможно, и притаились. Я не желал рисковать, они могли вернуться — они или кто-нибудь другой.

Внезапно в передней зажегся свет — в дверях стоял хозяин дома Джон Эббот. Вокруг талии у него было обмотано полотенце, в руке он держал толстую палку.

Черт бы тебя побрал, Билл, — недовольно проворчал он, увидев меня. — Разве можно пугать по ночам добропорядочных людей? Что ты тут делаешь? Бродишь во сне?

— Погаси свет! — Он выключил лампочку. Я сказал: — Джон, мне нельзя возвращаться домой. Я хотел бы провести эту ночь у тебя.

— Нет проблем. Сейчас я тебя устрою.