Девочки Тора (СИ)

— Скину информацию одному человеку. Он быстро найдет твою дочь. Вряд ли они успели выехать или вылететь из города. Возможно, удастся перехватить их на вокзале или в аэропорту.

— И что… у вас имеются такие связи, что вы запросто сможете найти людей…

— Я работал в полиции много лет, Аня, забыла? Это первое. А второе — мне принадлежит одна из крупнейших отельных сетей в России. Разумеется, связей у меня навалом.

— В любом случае, Максим Константинович, вы не обязаны ставить свою репутацию под удар, вмешиваясь в наш семейный конфликт…

— Это не семейный конфликт, а преступление. И с моей репутацией ничего не будет. Поэтому собирайтесь. Мы спускаемся к машине. Как только дочку выцепят, мы сразу едем за ней.

— Подождите… а что дальше?

— Что дальше? — Торецкий выгибает бровь.

— Ну… вы поможете мне забрать дочку, а дальше? Вы что… нас к себе повезете?

— По-моему, это я тоже уже довольно ясно обозначил.

— Но это же странно! Мы чужие вам люди!

— Да, и неплохо, если бы вы остались живы и здоровы. Обе. Даю тебе пять минут, Аня. Буду ждать у лифта. Мои люди уже ищут твою дочь по наводке. Моя тебе рекомендация — не упускай свой шанс. Возможно, единственный.

Торецкий выходит за дверь, оставив меня стоять в полном оцепенении посреди кабинета. Я до сих пор не могу до конца осознать, что именно происходит. Мой босс решил спасти меня и дочку от мужа-тирана, перевезя нас обеих к себе? Разве такое происходит в реальности?

Но как он сказал, другого шанс, возможно, не будет. И на самом деле, что будет дальше, если я откажусь от помощи Торецкого? Вернут ли мне дочь? А если и вернут, смогу ли я сбежать? Вряд ли. И если не смогу, какая жизнь нас ждет?

«Такие люди не меняются… Дальше будет только хуже… Пока не дойдет до того, что он серьезно покалечит тебя…»

Он прав. Торецкий абсолютно прав.

Я ведь читала тысячу статей и вырезок из газет за это время. Криминальные хроники. Сколько женщин стали жертвами подобных садистов? Таких, как Игорь. У них не было шансов, а если были, они воспользовались ими? Буду ли я сейчас полной дурой, если откажусь от возможности спасти себя и дочь, пусть эту возможность предлагает мне малознакомый человек, но… по какой-то причине я верю ему… Не чувствую угрозы, а наоборот… хочется стремиться к нему, укрыться за его плечами…

Сжав руки в кулаки и сильнее прикусив нижнюю губу, делаю глубокий вдох и на миг прикрываю глаза. Не знаю, что будет дальше, если я доверюсь Торецкому, но если не доверюсь, практически на сто процентов я уверена в том, что случится беда…

Пора действовать. Бороться за себя и за дочь.

Выхожу из кабинета Тора, забегаю к себе и забираю вещи.

— Максим Константинович, стойте! Подождите меня! — практически бегу к лифту, увидев, что Торецкий уже зашел в кабину.

Он ошпаривает меня темным взглядом, затем поднимает руку и нажимает кнопку, блокирующие двери лифта. Я успеваю забежать в кабину, и только после этого Тор нажимает кнопку первого этажа.

— Я согласна… согласна на вашу помощь, — отдышавшись, поворачиваюсь к Торецкому, и произношу свое решение, глядя в его черные глаза. — Хоть мне не до конца ясны ваши благородные мотивы, я все же хочу рискнуть. Да. Вы правы. Другой возможности у нас Ксюшей может не быть. И я не хочу проверять, закончится ли мое бездействие чем-нибудь летальным. Надеюсь, вы тоже знаете, что делаете, Максим Константинович.

— Безусловно знаю, Аня, — кивает Тор.

Его телефон в руке вдруг оживает. Он поднимает мобильник, затем бросает на меня внимательный взгляд и поворачивает телефон экраном ко мне.

— Служба безопасности аэропорта прислала фотографию. Это ваша дочь?

Смотрю на фото, и сердце сразу начинает колотиться как бешеное, потому что на экране действительно Ксюша рядом с родителями Игоря, и вокруг них полно охраны.

— Да… да это она…

— Отлично, — кивает Тор и убирает телефон. — Значит, едем.

Глава 22

Аня

— Я немедленно требую объяснить, что здесь происходит?! Вы нас задержали и не называете причины. Вы изъяли наши телефоны и лишили нас возможности позвонить! По-вашему, это нормально?

Первое, что я слышу, это визгливый голос Ольги Юрьевны. Мы с Торецким приближаемся к помещению службы безопасности аэропорта, где обычно до приезда полиции держат по той или ной причине задержанных пассажиров.

— Тебе не обязательно заходить туда, Аня. Дочку сейчас выведут.

— Что вы делаете?! — снова кричит Ольга Юрьевна. — Немедленно отпустите мою внучку. Я на вас подам в суд. Это дочь моего внука. У нас есть свидетельство о рождении. Мы имеем право…

— Прекратите истерику. Данную девочку объявили в розыск. Так что мы исполняем приказ, — отвечает монотонный мужской голос за закрытой дверью.

— Какой еще розыск?! Кто подал?! Неужели эта дрянь Аня?!

— Моя мама хорошая! — тут же раздается недовольный Ксюшин голосок, от которого у меня на сердце мигом теплеет.

— Ты плохо знаешь свою мать! Вот когда узнаешь…

— У тебя остались еще какие-то сомнения. Аня? — спрашивает меня Торецкий, положив руку на ручку двери.

Отрицательно качаю головой, с трудом сглотнув вязкую слюну, которая, кажется, застряла у меня где-то поперек горла.