Девушка без Бонда

Он отключил автопилот и взял штурвал в руки. И сразу катер пошел мягче, стал меньше подпрыгивать на волнах. А француз продолжил витийствовать:

– Мне рассказывали: во многих русских селениях даже нет централизованной канализации, поэтому люди в тридцатиградусный мороз справляют нужду на улице… Это правда?

– А вы, европейцы, зато с жиру беситесь, – ответствовала Татьяна. – Бесконечно по кафе сидите. Зимой обязательно катаетесь на лыжах, летом – на яхтах. Кругом одни богатые бездельники, вечные студенты…

Парень хохотнул:

– На нашу компанию намекаешь?.. Что ж, в отношении меня ты почти права. Совсем недавно я был образцовым студентом. Сорбонна, физико-математический факультет, блестящие перспективы, бла-бла-бла…

– Ты не похож на студента, – усмехнулась она.

– И тем не менее успевал

я неплохо, – его лицо озарилось воспоминаниями. – Во всех дисциплинах, положенных студенту.

– Девушки, выпивка? – иронично спросила Таня.

– И это тоже… Я – обычный парень, в меру честолюбивый, в меру раздолбай. Такие после университета остепеняются, всю жизнь выплачивают кредит за дом и каждый год ездят отдыхать в один и тот же недорогой отель. Но однажды… Мне вдруг захотелось прожить отпущенные мне годы совсем по-другому.

… Таня потом не раз вспоминала его рассказ. Что из него было правдой? И зачем Жан-Пьер признался ей во всем – или почти во всем? Вряд ли парню просто захотелось поболтать. То был метод соблазнения? Или он преследовал иные цели? Она могла только догадываться. Но история Жан-Пьера тем не менее запала ей в душу.

…Он родился в типичной буржуазной семье. Отец успешный адвокат, мать когда-то мечтала стать известной пианисткой, но пожертвовала карьерой (как часто говорят неудачливые пианисты) ради воспитания детей и домашнего хозяйства.

Жан-Пьер хорошо (но не блестяще) учился в школе, потом последовал университет… Все обыкновенно – только адски скучно.

Но однажды Жан-Пьер (тоже в ряду полагавшихся студенту безумств) отправился вместе с друзьями на спортивный аэродром. Среди молодых людей их круга было модно пробовать нечто особенное. Аквабайк. Серф. Сноуборд. Паркур. Акваланг. Параплан. Ничего из вышеперечисленного Жан-Пьера не захватило. А вот другая забава, парашютные прыжки… Этот ни с чем не сравнимый страх – за секунду до того, как покидаешь самолет и оказываешься один на один со смертельным риском и неизвестностью. Восхитительные ощущения свободного падения, когда несешься к земле со скоростью спорткара. И еще – ни с чем не сравнимое чувство свободы…

Татьяна слушала и очень хорошо понимала Жан-Пьера. В конце концов, ей доводилось испытывать примерно те же эмоции. И главным из ее «парашютных» воспоминаний была та упоительная свобода, что приходит к тебе во время падения…

…Его друзья прошли инструктаж, продолжал свой рассказ француз, затем сделали по несколько прыжков, прикупили и прикололи себе на одежду красивые значки с изображением раскрытого парашюта (кстати, дороже всего ценились привозные, советские, где запечатлен круглый белый купол) – и больше на аэродроме не появлялись. А Жан-Пьер – остался. И всеми скучными буднями (в университете, в кафе и даже в постели с девушками) мечтал только об одном – о выходных. Когда он расстанется наконец с предсказуемой и строго регламентированной жизнью студента и отправится на аэродром. Где из удобств – самые примитивные, полно откровенных лузеров и очень мало холеных барышень с причесочкой волосок к волоску и свежим маникюром.

Однако новое увлечение потребовало от Жан-Пьера денег – и немалых. Купол, высотомер, комбинезон, «сайперс»[13], очки, перчатки, стропорез – оборудование он оплатил из собственных скромных накоплений. Но и сами прыжки стоили немало. А отец (Жан-Пьер ему о своем увлечении опрометчиво рассказал) отказал ему в деньгах категорически. Папаша не стал распространяться, что новое хобби опасно, произнес совсем другое: «Финансировать блажь я не намерен. Зарабатывай сам».

Что ж, он устроился официантом. Днем – университет, вечером – работа, ночью – подготовка к тестам и контрольным. Жан-Пьер уставал адски, в учебе съехал, но главное: с каждым днем все больше и больше понимал: точные науки (а на физико-математический факультет он поступил по воле отца) ему совсем неинтересны. И еще менее интересны карьерные перспективы, которые дает университетский диплом. А вот восхитительное единение с небом… Азарт. Риск. Страх – и дикая радость, когда благополучно приземляешься… Это стоило любых денег. Этому стоило посвятить свою жизнь.