Девушка и звездолёт

— Стоп генерации, Вадим Евгеньевич! — с надеждой в голосе спросил Олег.

— Что? — переспросил Вадим.

И похолодел, глядя на таймер. Ровно через двадцать четыре минуты начнётся подъём. На приборной панели горели уже три оранжевые лампочки — старшие флаг-инженеры СПК запрашивали разрешения на открытие диафрагм.

— Вадим Евгеньевич! — пролепетал Олег. — Она… не успеет… нужно остановить генерацию…

Вадим понимал, что он прав. Маршевый СП-Генератор, поднимающий пятнадцать тысяч тонн со дна гравитационного колодца — штука жуткая. Это не ластик в карандаше, и даже не маломощный движок разъездного катера. Сам Вадим не занимался подобными вещами — но по долгу службы слышал, как теряли все до единого перья помещённые под выхлоп голуби, в каких мучениях умирали собаки и крысы. Но если остановить генерацию…

Вадим всмотрелся в юное лицо. Милая, симпатичная, приятно-чумазенькая, с выгоревшими на солнце светлыми волосами, заплетёнными в короткую толстую косичку, с лёгким загаром на лице и руках… Впрочем, скорее всего, лицо и руки были просто грязными. Свободная блузка с длинными рукавами — некогда белая, лёгкая, а ныне порванная и испачканная. Светло-серая юбка, не слишком длинная, но и не слишком короткая — примерно до колен. Босые, исцарапанные ноги, маленькая серая туфелька в правой руке… Словно Золушка. Почему-то именно эта туфелька, которой незнакомка прикрывала прореху на груди, зацепила Вадима больше всего.

Но если остановить генерацию…

Восемь СПК, суммарная масса сто двадцать тысяч тонн, на борту чуть меньше двух тысяч человек… А связи с Кумышанским и Ново-Николаевским Расположениями, скорее всего, уже нет… Вот и решай, товарищ начальник, что для тебя важнее. Ей-ей, раскладывать партии политического покера под приятную беседу на борту катера, скользящего на волне Токийского залива, куда как легче. Тяжёлое, но верное решение — предоставить незнакомку её судьбе. Через двадцать минут, обожжённая, с покрасневшей до морковного цвета кожей, без волос, выронив туфельку, она будет кататься по земле, воя от нестерпимой боли. А потом в шахтах рванут заложенные мины, к которым добавятся остатки жидкого кислорода на оксистации…

Вадим ещё раз посмотрел на таймер. Время ещё есть, а верхний резервный люк открыт — так, на всякий случай. Как и любой опытный интриган, он не мог не предусмотреть пути к отступлению. Не случайно никто в руководстве Компании, включая умного и многоопытного Старика, не знает его настоящего имени…

Прикрыв глаза, Вадим попытался вспомнить расположение помещений в верхнем ярусе. Гараж. До него каких-то двести метров. Меньше минуты, даже если идти шагом. А в гараже — это он отлично помнил, остались машины с ключами в замках. От гаража до здания заводоуправления со всеми объездами и поворотами в лучшем случае километр. Тоже меньше минуты… А «Колдунья» в очередь на подъём — последняя. Невероятно, безумно, невозможно — но ведь и в самом деле можно успеть…

А можно провести оставшееся время, сидя в мягком кресле и глядя на девушку, которую, ничего о ней не зная, приговорил к смерти. Кто ещё смотрит на площадь перед заводоуправлением? Впрочем, камеры наружного видеонаблюдения можно отключить. Никто ничего не узнает, охрана в салоне понятия не имеет о происходящем. А Олег ничего не расскажет — он внушаем, при желании его можно убедить в чём угодно. Как бы то ни было, любой суд, в том числе и Совет, признает действия правильными — отвечая за жизни двух тысяч человек, ты не можешь ни остановить генерацию, ни рисковать, посылая кого-то под выхлоп.

— Внимание! — Вадим взялся за микрофон. — Говорит Лукашин. Старшим флаг-инженерам СПК приказываю открывать диафрагмы и начинать подъём в назначенное время согласно утверждённому расписанию. Разрешения на подъём не запрашивать, подтверждения разрешения не ждать. Всё.

Вадим повернулся к Олегу.

— Принимай «Колдунью»! — показалось, или голос на самом деле дрогнул. — Если через десять минут не вернусь, поднимайся и следуй за остальными. Старший — флаг-инженер «Нелли Блай» Ромацкий…

— Как же так, Вадим Евгеньевич! — удивился Олег.

Вадим уже не слышал. Пальцы, словно сами собой, расстегнули пристяжные ремни. Позже он вспоминал, что никогда прежде, и никогда позже не бегал так быстро. Дежурившие в салоне Сергей Волков и Валерий Иващенко, не задавая вопросов, бросились следом — привыкший ходить с охраной Вадим обратил внимание на обоих лишь в гараже, когда уже не было времени отсылать их обратно.

Впопыхах Вадим не приказал дежурному диспетчеру или тому же Олегу вести незнакомку наружными камерами слежения — а потому, оказавшись на пустой площади, в первую минуту растерялся. К счастью, девушка с площади никуда не делась, обнаружившись на крыльце заводоуправления. Схватив её за руку, Вадим бросился, было, к машине — но именно в этот момент, проскрежетав шинами, на площади обнаружился дедушкин внук.

— Вадим Евгеньевич! — Олег едва не плакал. — Простите меня! Я не могу!.. Я остаюсь…