Девушка индиго

После утреннего скандала я весь день старалась чем-нибудь занимать свой разум, чтобы не думать о друге детства, теперь же мысли о нем вернулись. Сердце мое по-прежнему ликовало от того, что он снова рядом, но к этой радости добавилась боль. Его странное поведение нынешним утром повергло меня в смятение и ранило. Возможно, это именно оно задало тон моему настроению на весь день и в результате привело к яростной стычке с Лоуренсом, заставив меня сделать то, что я сделала.

А вот что делать дальше, я не знала. Невозможно было идти вперед – хотелось повернуть назад, устремиться в прошлое и не останавливаться, пока я снова не стану беспечной маленькой девочкой, у которой есть верный друг.

Но вместо этого я выпрямила спину и расправила плечи, сидя в кресле отца, в отцовском кабинете. Надо было получше познакомиться с той Элизой, что родилась во мне сегодня.

Я не такая, как все.

Не такая, как другие женщины. Я застряла между прошлым, в которое невозможно вернуться, и будущим, которого у меня нет. Сокрушительное осознание этого факта усугубилось уверенностью, что я ничего не могу изменить. Не могу изменить свою принадлежность к женскому полу. Не могу не быть учтивой с мужчинами, такими, как Джон Лоуренс. Не могу не понимать, что мне поручено всего лишь приглядывать за плантациями отца, пока он не передаст их в ведение моего брата, старшего из сыновей. Не могу отрицать, что мой отец владеет другими людьми как движимым имуществом, в том числе Беном отчасти и – я невольно всхлипнула – мной самой.

Сегодня я перешла черту. Ту самую границу, за которую уже не вернуться. Отныне меня не побеспокоит ни один жених. Тут не может быть сомнений. Господа Лоуренсы, конечно же, об этом позаботятся.

Однажды я могла бы выйти замуж. Возможно, если бы у меня было достойное приданое, это сделало бы меня выгодной партией. Но теперь никто не посватается ко мне. Никогда.

И подтверждением тому стало поведение моей маменьки – она меня не выбранила.

Все кончено.

Поздно для увещеваний. Все, что она могла сделать, – это предупредить, чтобы я не обзавелась еще большим количеством врагов. Миссис Лукас потерпела поражение, все ее материнские усилия пошли прахом – я вдруг сама ощутила, что она теперь чувствует, и меня пронзило болезненное чувство вины.

Я подумала о младшей сестренке, о Полли, для которой тоже придет пора искать жениха. Что, если и она по моей милости лишится возможности выйти замуж?

Еще я подумала об отце, о войне с испанцами и о том, что будет с нами, если с ним что-то случится. Сердце сжалось от воображаемой скорби. Мой брат Джордж еще слишком мал, чтобы содержать семью, к тому же он в Англии. Брат Томми младше Джорджа, и у него слабое здоровье. Потом я подумала про восстания рабов и про «Закон о неграх», в спешке сочиненный перепуганными людьми, которые запретили бедным невольникам обучаться грамоте и собираться вместе даже на молитву. В каком мире мы живем?

«Мы живем в неспокойные времена», – сказала маменька.

Воистину.

Никогда прежде мне не приходило в голову, насколько опрометчиво и самонадеянно я поступаю, отказываясь даже думать о замужестве. И как же я сумею позаботиться о семье в одиночку? Получается, мое желание остаться самостоятельной сбылось, но только теперь стали ясны последствия.

Во внезапном порыве я схватила чистый лист и принялась писать Джорджу.

Мои поздравления! В недавнем письме папенька сообщил мне, что тебе присвоен наконец офицерский чин. Надеюсь, ты простишь мне, юной девице, что я осмеливаюсь давать, тебе советы, но прошу, берегись ложных представлений о воинской чести. Есть существенная разница между отвагой и безрассудством…

Я обвела невидящим взором кабинет, пытаясь восстановить в памяти образ брата, и у меня защемило сердце при воспоминании о ямочке на его щеке, о мальчишеском задоре и о буйном нраве, который проявлялся даже в мелких ссорах. А как, должно быть, тяжело маменьке в разлуке с сыновьями… Ей остается лишь гадать, насколько они изменились, узнает ли она их при встрече… Я вздохнула и обмакнула перо в чернила. Надо писать Джорджу с Томми почаще и постараться самой следовать собственным советам.

…а также между справедливостью и местью. Вступая во взрослую жизнь, помни о долге перед Создателем, ибо лишь смирение и добродетель делают человека счастливым.

Да, воистину, мне стоит внять этому совету – поучиться смирению.

Джордж вернется и возьмет все дела на плантациях в свои руки. А я останусь ни с чем. Без мужа я буду обузой для семьи.

Индиго…

Вот что у меня останется – индиго!