Девушка из дома на набережной

Когда Лара начала встречаться с Николаем, она была уверена, что срок у этих отношений долгим не будет. Но всё потянулось медленно, день за днём. Николаю Строгинову тогда было тридцать девять лет, и, конечно же, внимание молодой девушки льстило ему. Прожив с женой в браке двадцать лет, имея двух сыновей, он думал, что вполне счастлив и живёт той правильной жизнью, какой живёт большинство людей. Он любил свою работу, любил семью, гордился успехами сыновей и вполне был доволен, что жена-домохозяйка обеспечивает ему покой и уют, когда он возвращается с работы домой. В его жизни не обходилось без каких-то лёгких интрижек, но то были мимолётные увлечения молоденькими ассистентками, пришедшими на стажировку в телецентр; был небольшой и совсем не бурный курортный роман, но такого, как с Ларой, не было. Он никогда не пытался найти в своём плотном графике хоть какую-то лазейку, чтобы пообедать с понравившейся женщиной. Никогда не дарил столько цветов – даже жене.

Настя (так звали его жену) ещё когда они были молодыми, сказала, что цветы и конфеты – баловство, выброшенные деньги. Так и пошло в их семье, что на дни рождения и другие праздники дарили не приятные, относящиеся непосредственно к личности подарки, а что-то полезное и нужное для дома. За годы брака Николай подарил Насте столько различной кухонной утвари, что её иногда было некуда девать. А Настя радовалась каждой новой, более усовершенствованной модели миксера, как другие женщины радуются украшениям, шубам или цветам. Старое она передаривала маме, тёте, сёстрам, подругам. Сама же проводила целые часы в магазинах электроники, обсуждая с продавцами функциональные преимущества новой стиральной машины или пылесоса. Можно было подумать, что Настя действительно любит всё это, как будто коллекционирует эти вещи. Но главным мотивом в покупке всяких миксеров и тостеров было то, что это полезные вещи, облегчающие быт, не зря выброшенные деньги. И она считала, что если будет своего мужа кормить вкусными пирогами и наваристыми супчиками, содержать дом в идеальной чистоте, а его рубашки и костюмы – отутюженными и развешанными в шкафу по цветам, то он всегда будет любить её и никогда не уйдёт.

Но Николай ушёл. И не просто ушёл, а объявил, что влюбился, и попросил развода. Правда, последнее прозвучало не слишком уверенно, что Настя решила подождать и никакого развода ему не дала.

Лара была очень удивлена, узнав, что Николай ушёл из семьи. Когда он говорил ей об этом, казалось, он явно блефует.

Они сняли большую квартиру-студию в центре Москвы и стали жить вместе. Николай всё спрашивал, когда же они поженятся, на что Лара отвечала: «Принеси мне сначала свидетельство о разводе, а потом уже поговорим». Свидетельства у Николая не было. Как не было теперь в его жизни домашних пирожков с повидлом, блинчиков со сметаной по воскресеньям и вкусной наваристой ухи по четвергам. Лара не готовила. Умела, но не любила. Всё, что она делала, и делала великолепно, – это кофе. Такого Николай ещё никогда не пил. И действительно этим наслаждался. Как наслаждался с ней по утрам шампанским и клубникой с мятным шоколадным сиропом и сливками. Почти каждый вечер – ужином в ресторанах, в выходные – поездкой в какой-нибудь модный клуб. Теперь вокруг него было столько молодых и энергичных людей – разных, талантливых, ярких, что Николай и сам почувствовал себя молодым и полным сил. Ему не верилось, что в его возрасте всё это возможно, интересно, что от этого можно получать удовольствие. Ему казалось: это именно то, что ему нужно. Что это хороший шанс изменить жизнь.

Сыновья к уходу Николая из семьи отнеслись по-разному: старший, Архип, – холодно, равнодушно, вполне объяснив причины, почему это сделал отец («седина в бороду – бес в ребро»), а младший, Артём, встал на сторону матери и потерял к нему всякое уважение. Таким образом, Николай лишь изредка созванивался с Архипом, спрашивал, как там мама и не нужно ли чего. Архип, пользуясь ситуацией (понимал, что отец чувствует себя виноватым), выпрашивал у того немалые деньги, что скрывал от матери и брата. Несколько раз Николай заезжал и домой – передать деньги Насте.

Та встретила его холодно, но всё-таки за дверь не вытолкнула. Накормила борщом и жареной курицей с грибами. Услышав от мужа случайно вырвавшуюся фразу: «Да, вот это всё-таки домашняя еда…», остро заметила: «Ты какой дом имеешь в виду?» Николай замолчал.

– Что, молоденькая не кормит? – с упрёком спросила Настя.

Николай проигнорировал упрёк в адрес Лары и, набравшись смелости, спросил.

– Настя, когда ты мне дашь развод?

– Поживи пока и подумай. Может, она тебя прогонит. Кому ты потом, такой кобелина, будешь нужен? Приползёшь ведь, поджав хвост.

– Значит, нет, – промычал Николай.