Девушка из офиса

– Шрифт – кривой! – чеканит она, а я понимаю, что она тупо ко мне придирается. Разве человек в здравом уме будет так злиться из-за шрифта?

Она демонстративно выделяет текст и выбирает шрифт «Calibri».

– Вот, так-то лучше! Ну нельзя быть такой неаккуратной! – она произносит это подчеркнуто уничижительным тоном. – А во-вторых, вот это что такое? – она уже переключила следующий слайд и теперь указывает пальцем на KPI по оборотному капиталу.

– Это – KPI по оборотному капиталу, – говорю, я. И с этим ей сложно поспорить.

– Я вижу, что это – KPI по оборотному капиталу. Но он неправильный, – сверкает она глазами.

Оборотный капитал – ключевой показатель эффективности нашего отдела, попросту говоря – цифра, от которой зависит наша премия. И конечно, я много раз перепроверила его, да я его наизусть знаю!

И до того, как я успеваю открыть рот для возражений и оправданий, она закрывает презентацию и открывает электронную почту.

– Письмо мое вчера с обновленными показателями эффективности ты читала? Или у тебя нет на это времени? – теперь она выжидающе стучит кровавыми ногтями по столу. Я что, пропустила какой-то важный имеил? Но, вообще-то, она могла бы спокойно мне об этом сказать, а не устраивать эти энкавэдэшные допросы. Спасибо, что хоть лампой в лицо не светит.

– Надя, прости, я не видела этого письма, не знаю даже, как так вышло… – лепечу я, но Надя прерывает мой поток оправданий.

– А если бы ты, как я тебе и говорила, брала отчеты и графики из «Клика», все было бы в порядке!

– Надя, но эти отчеты из «Клика», они вообще не работают, ты же сама знаешь! – протестую я. Да, это правда, мы зачем-то внедряем новую аналитическую систему, которая сама рисует аналитические графики для презентаций. Дурацкое название намекает, что графики можно получить в один «клик», но по факту, система еще ни разу не выдала правильных данных, а на проверку и поиск ошибок уходит намного больше времени, чем на рисование всех этих графиков вручную. И когда я говорю «вручную», я именно это имею в виду – даже ручкой на бумаге, даже с учетом времени на раскрашивание. Поэтому я строю графики в два клика в экселе, а не в один «Клик» – модный, но никому не нужный.

– Отчеты нужно сначала настроить, и это – твоя задача, – говорит она, а затем зовет Машку, – Мария, помоги, пожалуйста, Дарье с презентацией. – Она снова переводит взгляд на меня, – Это, – Надя тычет в монитор, – я показывать не буду! И займись наконец настройкой отчетов!

В дверях нас догоняет фраза:

– У вас ровно час!

Маша подкатывается на своем скрипучем стуле на колесиках к моему столу, и я открываю слайды. Маша предлагает распечатать их, потому что так можно заметить все ошибки.

– Вы обедать идете? – интересуется Леня после получаса нашей усердной работы, – Война-войной, а обед по расписанию!

Я понимаю, что осталось полчаса, чтобы закончить презентацию, но Машу задерживать не хочется.

– Идите без меня, я тут дальше сама справлюсь. Спасибо тебе, ты мне очень помогла! – Если начистоту, никак она мне не помогла, я бы и так справилась без нее с самого начала. Понимаю, что Надя просто хотела меня этим унизить: мол, сама не справляешься, пусть Маша возьмет тебя под крылышко, хотя она такой же обычный специалист, как и я.

– Да, я иду, – говорит Маша Лене, – у меня уже тоже в животе урчит, – оправдывает она свое желание пообедать, и к горлу мгновенно подкатывает дурнота. Говорить о физиологии – признак невоспитанности и матерой провинции. Но я улыбаюсь ей в ответ и желаю приятного аппетита – признак интеллигентного человека. Все-таки, Маша – и есть провинция. Когда коллеги уходят, я пытаюсь снова сконцентрироваться на слайдах. Надо признать, что Маша мне немного помогла: с распечатанных листов выверять слайды, действительно, намного удобнее, хоть и менее экологично.

Из своего кабинета выходит Надя, у нее озабоченный вид и блуждающий взгляд, в руках закрытый ноутбук и ежедневник, она смотрит на меня сквозь очки, которые придают ее взгляду особой ядовитости.

– Хорошо, что ты здесь, – обращается она ко мне, – я на встречу ухожу, не успеваю столик забронировать для своего сегодняшнего ужина с партнерами. Давай сейчас попробуем дозвониться в «Пушкин» – забронируем столик на четверых в зале «Библиотека» на семь вечера.

– Хорошо… – растерянно произношу я и записываю всю эту информацию на розовый стикер. Когда Надя просит сделать что-то, что не является нашей прямой обязанностью, она всегда использует повелительное наклонение во множественном числе: «давайте сделаем» – говорит она, и ей кажется, что это звучит не как приказ, а как маленькая дружеская просьба. Но эта уловка не помогает, и, если честно, просьба забронировать столик в ресторане меня обижает, ведь я не секретарша какая, вроде моей Каринки.

– Просто если не успеем забронировать сейчас, останемся без столика, а я сегодня вообще ничего не успеваю, – виновато добавляет Надя, а заключаю, что если она все-таки смущается, значит, еще не все человеческое в ней потеряно.