Девушка, которая играла с огнем

   Жизнь обошлась с ним несправедливо. Он обладал приятной внешностью и развитым интеллектом, к тому же находился в самом расцвете сил, но, несмотря на все это, был навсегда лишен возможности добиться того, о чем он всегда мечтал, а именно стать полицейским. Причиной всех его бед послужила микроскопическая дырочка в сердечной сумке, которая посвистывала и ослабляла один из желудочков сердца. Ему сделали операцию и привели сердце в порядок, однако из-за врожденного порока он раз и навсегда был выведен из игры и признан человеком второго сорта.

   Когда ему предложили работу в «Милтон секьюрити», он вздохнул с облегчением и согласился, однако без малейшего энтузиазма. Для него «Милтон секьюрити» был чем-то вроде свалки, куда выбрасывают неудачников, в частности состарившихся полицейских, уже не способных справляться со своей работой. И вот он тоже оказался среди этих отбросов, причем не по своей вине.

   Его первым поручением в «Милтон секьюрити» стала аналитическая разработка необходимых условий для обеспечения безопасности охраняемого лица. Этим лицом являлась всемирно известная пожилая певица, страдавшая от угроз своих чересчур страстных поклонников, среди которых значился и один пациент психиатрической клиники. Это поручение было частью его обучения на новой работе. Певица жила одна на вилле в Сёдертёрне, и сотрудники «Милтон секьюрити» установили на ее вилле систему наблюдения, сигнальное оборудование, а одно время обеспечивали также и телохранителя. Как-то ночью страстный поклонник сделал попытку вломиться в дом. Телохранитель быстро скрутил нарушителя, который затем был осужден за неоднократные угрозы и вторжение в жилище и направлен в психиатрическую лечебницу.

   Никлас Эрикссон в течение двух недель неоднократно бывал на вилле вместе с другими служащими «Милтон секьюрити». Увядающая певица показалась ему надменной и нелюбезной старухой, которая только удивленно взглянула на него, когда он попробовал ее обаять. Радовалась бы лучше, что кто-то вообще обратил на нее внимание!

   Ему было противно смотреть, как лебезит перед ней персонал «Милтон секьюрити», но, разумеется, он ни словом не обмолвился о своих чувствах.

   И вот однажды, накануне того дня, когда был пойман поклонник, он делал в доме снимки окон и дверей, которые нужно было укрепить, а двое других сотрудников работали в это время возле небольшого бассейна во дворе дома. Он переходил из комнаты в комнату и, зайдя в спальню, не смог удержаться, чтобы не заглянуть в комод. Там обнаружился десяток альбомов с фотографиями 1970—1980-х годов, когда она была на вершине славы и колесила со своим оркестром по всему миру. Попалась ему и коробка с чрезвычайно интимными фотографиями артистки. Фотографии были сравнительно невинными, но, включив фантазию, можно было увидеть в них «снимки эротического характера». Надо же быть такой глупой коровой! Он выкрал из коробки пять самых рискованных снимков, сделанных, вероятно, каким-нибудь любовником и сохраненных ею по личным причинам.

   Сделав копии, он вернул оригиналы на место, а затем, выждав несколько месяцев, продал снимки английскому таблоиду. Сделка принесла ему девять тысяч фунтов, и публикация наделала много шума.

   Он так и не узнал, какие изыскания тогда произвела Лисбет Саландер, но вскоре после публикации фотографий она явилась к нему домой. Она знала, что это он продал снимки, и пригрозила, что разоблачит его перед Арманским, если он еще когда-нибудь позволит себе нечто подобное. Она бы, конечно, выдала его, если бы у нее были доказательства, но их, по-видимому, не имелось. Однако с этого дня он чувствовал, что она за ним следит. Стоило ему обернуться, как он ловил на себе взгляд ее поросячьих глазок.

   Он чувствовал себя загнанным в угол и беспомощным, но не имел другого способа ей отомстить, кроме как подрывать доверие к ней, сплетничая в кофейне. Однако даже этот метод оказался не слишком действенным. Он боялся слишком высовываться, потому что Арманский по каким-то непонятным причинам покровительствовал ей. Никлас Эрикссон ломал себе голову, какая такая зацепка у нее может быть в «Милтон секьюрити» — разве что старый черт Арманский потихоньку ее трахает. Но хотя никто в «Милтон секьюрити» не испытывал теплых чувств к Лисбет Саландер, все побаивались Арманского и потому терпели ее присутствие. Когда она наконец исчезла с глаз, а потом и вовсе перестала работать в фирме, он испытал огромное облегчение.

   И вот вдруг открылась возможность отплатить ей за старую обиду, причем без всякого риска. Какие бы обвинения она против него ни выдвинула, ей уже никто не поверит. Даже Арманский подумает, что это говорит патологически больная убийца.