Девушка, которая взрывала воздушные замки

Во время вечернего заседания по делу о Залаченко Анника Джаннини резко выступила против прокурора Экстрёма. Тот был вынужден признать, что все происходило приблизительно так, как описала Анника Джаннини. Проводя предварительное следствие, Экстрём действительно воспользовался помощью комиссара Георга Нюстрёма и принял на веру сведения от Петера Телеборьяна. Сам Экстрём, разумеется, в заговоре участия не принимал. Возглавляя предварительное следствие, он просто выполнял поручения «Секции». Когда же наконец понял, что на самом деле произошло, он прекратил уголовное преследование Лисбет Саландер. Такое решение означало, что отменяется целый ряд бюрократических процедур.

Иверсен вздохнул с облегчением.

Хольгер Пальмгрен, впервые за много лет принявший участие в судебном процессе, был совершенно вымотан. Ему требовалось вернуться обратно в постель реабилитационного интерната в Эрсте, и его отвез туда одетый в униформу охранник из «Милтон секьюрити». Прежде чем покинуть зал, Пальмгрен положил руку на плечо Лисбет Саландер. Они посмотрели друг на друга. Лисбет кивнула и улыбнулась.

В семь вечера Анника Джаннини позвонила Микаэлю Блумквисту и сообщила, что с Лисбет Саландер сняты все пункты обвинения, что она оправдана, но еще на несколько часов задержится в полицейском управлении для допроса.

Все сотрудники «Миллениума» в полном составе находились в редакции, когда поступило это известие. Телефоны в «Миллениуме» не умолкали, когда курьеры начали в обеденное время развозить первые экземпляры свежего номера по другим редакциям газет и журналов Стокгольма. Ближе к вечеру канал ТВ‑4 запустил в эфир первые экстренные передачи о Залаченко и о «Секции». Этот вечер стал триумфом СМИ.

Микаэль встал посреди комнаты, засунул пальцы в рот и начал свистеть.

– Я только что узнал, что с Лисбет Саландер сняты все обвинения.

Коллеги с восторгом зааплодировали. А потом все по-прежнему продолжили говорить, каждый по своему телефону, словно бы ничего и не произошло.

Микаэль поднял взгляд и взглянул на экран – в центре редакции был включен телевизор. На ТВ‑4 как раз начинался новостной выпуск. В качестве рекламной заставки они смонтировали короткий фрагмент видеозаписи, на которой Юнас Сандберг подкладывает кокаин в квартиру на Бельмансгатан.

– Сотрудник СЭПО размещает кокаин на квартире у журналиста Микаэля Блумквиста из журнала «Миллениум».

Потом на экране возник ведущий программы.

– Сегодня арестованы примерно десять сотрудников Службы государственной безопасности. Их обвиняют в серии тяжких преступлений, включая убийства. Мы предлагаем вашему вниманию специальный выпуск «Новостей».

Когда на экране появилась «Та, с ТВ‑4», и Блумквист увидел, как он сам опускается в кресло в студии, Микаэль выключил звук – он и так знал, что там будет сказано. Потом бросил взгляд на письменный стол, за которым трудился Даг Свенссон. Здесь он работал над репортажем о траффикинге. Но прошло некоторое время, и стол снова начал превращаться в свалку для газет и неразобранных бумаг, которыми никому не хотелось заниматься.

Именно за этим письменным столом Микаэль трудился, когда только-только начинал писать о деле Залаченко. Ему вдруг очень захотелось, чтобы Даг Свенссон присутствовал при его завершении. Несколько экземпляров только что изданной книги Дага о траффикинге лежали рядом с книгой самого Микаэля о «Секции».

Тебе бы это понравилось.

Микаэль слышал, что у него в кабинете звонит телефон, но не в состоянии был с кем-то беседовать. Он захлопнул дверь, пошел к Эрике Бергер, которая в это время говорила по телефону, опустился в удобное кресло возле стоящего у окна маленького столика и огляделся. Эрика вернулась месяц назад, но еще не успела загромоздить кабинет личными вещами, которые забрала с собой, покидая редакцию в апреле. На книжных полках еще зияли пустоты, а на стенах пока еще отсутствовали картины.

– Ну, и как ты? – поинтересовалась она.

– Мне кажется, я счастлив, – ответил он.

Эрика засмеялась.

– «Секция» станет сенсацией. Во всех редакциях такой переполох… Не хочешь поехать, выступить в девятичасовых «Новостях» на первом канале?

– Нет.

– Я так и подозревала.

– Нам еще придется выступать по этому поводу не один месяц. Торопиться незачем.

Бергер кивнула.

– А что ты будешь делать попозже вечером?

– Не знаю. – Микаэль напрягся. – Эрика… Я…

– Фигуэрола, – догадалась Бергер и улыбнулась.

Он кивнул.

– Это серьезно?

– Пока не знаю.

– По-моему, она в тебя без памяти влюблена.

– Мне кажется, я тоже в нее влюблен.

– Что ж, я постараюсь держаться от тебя подальше, пока ты не разберешься в своих чувствах.

Микаэль кивнул.

– Возможно, – добавила Эрика.

В восемь часов в дверь редакции позвонили Драган Арманский и Сусанн Линдер. Они посчитали, что случай вполне годится для шампанского, и принесли с собой несколько бутылок. Эрика обняла Сусанн и повела ее в редакцию, на экскурсию, а Арманский уселся в кабинете у Микаэля.

Они выпили, а потом довольно долго молчали, пока Арманский наконец не заговорил: