Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Само собой, – согласился Микаэль. – Однако их план совсем не плох. Они рассчитывают на то, что Лисбет Саландер попадет в психушку, а я исчезну в облаке подозрений. К тому же они полагают, что все потенциальное внимание будет обращено на СЭПО, а не на «Секцию». У них довольно хороший исходный посыл.

– Но как они собираются уговорить отдел по борьбе с наркотиками провести у вас дома обыск? Ведь анонимной наводки недостаточно, чтобы кто-то отправился вышибать дверь в квартиру известного журналиста. А чтобы все это сработало, вас необходимо подвести под подозрение в самые ближайшие дни.

– Ну, насчет установленных ими сроков я не в курсе, – сказал Микаэль, который чувствовал себя усталым и мечтал, чтобы все поскорее закончилось.

Он поднялся.

– Куда вы сейчас? – поинтересовалась Моника Фигуэрола. – Я бы хотела знать, где вы в ближайшее время предполагаете находиться.

– Я в обед встречаюсь с ТВ-четыре. А потом, в шесть часов, с Эрикой Бергер, за котелком с бараниной у Самира. Нам надо доработать пресс-сообщение, с которым мы собираемся выступить. Остаток вечера, вероятно, проведу в редакции.

Когда он упомянул Эрику Бергер, глаза Моники Фигуэролы немного сузились.

– Я хочу, чтобы в течение дня вы поддерживали со мной контакт. Лучше всего, если мы будем на связи вплоть до начала суда.

– О'кей. Может, мне стоит на пару дней переехать к вам домой, – сказал Микаэль и улыбнулся, как будто пошутил.

Моника Фигуэрола потемнела лицом и поспешно покосилась на Эдклинта.

– Моника права, – заявил Эдклинт. – Думаю, вам лучше всего особенно не разгуливать, пока все не закончится. Если вас арестует наркополиция, вам придется до начала суда хранить молчание.

– Не беспокойтесь, – заверил Микаэль. – Я не намерен впадать в панику и ставить дело под угрозу. Занимайтесь своей частью, а я займусь своей.

«Та, с ТВ-4» едва могла скрыть возбуждение по поводу переданного Микаэлем Блумквистом нового видеоматериала. Ее жадное любопытство вызвало у Микаэля улыбку. Они в течение недели вкалывали, как звери, чтобы составить удобоваримый материал о «Секции» для показа по телевидению. И ее продюсер, и начальник информационного отдела ТВ-4 поняли, какой горячей новостью станет эта история. Материал готовился в строжайшей тайне, и посвящены в нее были всего несколько человек. Микаэль поставил условие дать сюжет в эфир только вечером на третий день суда, и было решено сделать часовой выпуск «Новостей» с подробностями.

Микаэль уже предоставил ей возможность поиграть с рядом обычных фотографий, но для телевидения в сравнение с движущимися изображениями не идет ничто. Четкая видеозапись, показывающая, как совершенно конкретный полицейский размещает кокаин в квартире Микаэля Блумквиста, привела ее чуть ли не в состояние экстаза.

– Это будет просто гениально, – сказала она. – Заставка: СЭПО помещает кокаин в квартире журналиста.

– Не СЭПО… «Секция», – поправил Микаэль. – Их нельзя смешивать.

– Сандберг же, черт возьми, работает в СЭПО, – запротестовала она.

– Да, но в действительности он является просочившимся туда диверсантом. Ты должна проводить четкую границу.

– Хорошо, в центре внимания будет «Секция». Не СЭПО. Микаэль, ты можешь мне объяснить, каким образом ты вечно оказываешься впутанным в такие громкие скандалы? Но ты прав – это будет посерьезнее дела Веннерстрёма.

– Думаю, у меня талант. По иронии судьбы эта история тоже началась с дела Веннерстрёма, только другого – с дела о шпионаже в шестидесятых годах.

В четыре часа дня позвонила Эрика Бергер. Она отправилась на совещание в Объединение издателей газет, чтобы высказать свой взгляд на планирующиеся в «СМП» сокращения, по поводу которых после ее увольнения возник крупный профсоюзный конфликт. Эрика объяснила, что не успеет, как договорились, приехать к шести часам на ужин в «Котелке Самира» и сможет появиться там не раньше половины седьмого.

*

В комнате отдыха, в которой разместился командный пост Клинтона в ставке на Артиллеригатан, Юнас Сандберг помог ветерану перебраться из инвалидного кресла на койку. Клинтон только что вернулся в офис «Секции», проведя всю первую половину дня на диализе. Он чувствовал себя безумно старым и бесконечно усталым. В последние дни он почти не спал и мечтал только о том, чтобы все наконец закончилось. Едва он успел устроиться на кровати, как к ним присоединился Георг Нюстрём. Клинтон собрался с силами и спросил:

– Все готово?

Георг Нюстрём кивнул.

– Я только что встречался с братьями Николик, – отчитался он. – Это обойдется в пятьдесят тысяч.

– Деньги у нас есть, – сказал Клинтон.

Дьявол, если бы можно было снова стать молодым.

Он повернул голову и изучающим взглядом окинул по очереди Георга Нюстрёма и Юнаса Сандберга.

– Никаких угрызений совести? – поинтересовался он.

Оба замотали головами.

– Когда? – спросил Клинтон.

– В течение двадцати четырех часов, – ответил Нюстрём. – Чертовски трудно разнюхать, где этот Блумквист находится, но, в крайнем случае, они займутся им возле редакции.

Клинтон кивнул.