– Но почему
Он остановился, в его глазах появилась какая-то боль.
– В некотором роде Пернилле была моей.
– Как это?
Он только отчаянно махнул рукой и продолжил ходить вперед-назад.
Кайсе показалось, будто кто-то ударил ее кулаком в живот, когда она закончила мысль:
Страх словно спиралью закрутился вокруг позвоночника.
– Вегард, где Карстен?
Он не посмотрел на нее. Теперь он ходил медленнее, более тяжелой поступью, задумчивее и чаще посматривая в потолок.
– Отвечай, где Карстен?
– Заткнись! – крикнул он ей, направив пистолет на Лауритсена. – Ты! – выплюнул он. – Ты хочешь запереть меня.
– Нет, я хочу помочь тебе, давай поговорим…
– Ха! – прервал Вегард. – Я знаю, каково это – когда тебя запирают. – Он снова начал энергично ходить туда-сюда. – Вы должны были держаться от меня подальше! Теперь вам придется пойти со мной.
«Он собирается покончить с собой. Но сначала с нами», – подумала Кайса, почувствовав, как тошнота подступает к горлу.
– Туне так же невиновна, как была невиновна Пернилле, – вступила она.
– Со злом нужно бороться всеми способами.
– Но…
– Заткни пасть, ты отвлекаешь меня, ты ничего не понимаешь. Совершенно ничего! – закричал он. Его тело тряслось, как под током. – Я должен закончить свое дело. Я тот, кто восстанавливает справедливость. Я должен сделать то, о чем мне сообщили, то, что необходимо.
Он наклонился к Кайсе и прижал пистолет к ее скуле. Его лицо оказалось совсем близко, он почувствовала запах его дыхания, кислый запах смешивался с сильным запахом пота. Она была на волоске от того, что ее вырвет.
Изнуренный Карстен сидел на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал, и слушал их разговор. Это была закрытая винтовая лестница, никто из подвала не мог увидеть его в темноте.
Кайса. Она там.
Он услышал отчаяние в ее голосе, когда она спросила о нем.
Бенте тоже там, подумал он. Но что за человек, с которым говорила Кайса? Что-то знакомое было в его голосе. Там был еще один мужчина, но он говорил так тихо, что слов не было слышно. А как же Туне, она тоже там?
Он положил винтовку на колени, прижав ее руками, чтобы унять дрожь в ногах. Обычно огнестрельное оружие придавало ему чувство уверенности. Но не сейчас. Скорее всего, это древнее ружье ни на что не годно. Кроме того, у Крага-Йоргенсена был дефект в корпусе, из-за которого дуло может отбросить влево и вверх. Карстен знал и о возможных рисках, когда винтовку использовали в дождливую погоду, и если и было что-то, в чем он уверен, так это то, что и патронник и патроны промокли после его прогулки с ружьем.
В этот момент он услышал голос Кайсы:
– Пожалуйста, не делай этого! Вегард, пожалуйста, пожалуйста…
Он угрожает ей, она плачет, что же он тут делает?
Вегард не пошел проверять яхту. Он здесь. А тот тихий голос – это Даг?
Дрожь в ногах унялась, но Карстен по-прежнему чувствовал себя обессиленным. Вдруг он услышал звук плеска. Втянул носом воздух. Бензин.
Он решил поджечь подвал?
«А что будет, если я выстрелю?» – пронеслось в мыслях Карстена. – Искра от винтовки может зажечь бензиновые пары. Тогда нам всем крышка».
Он попытался встать, но сдался. Начал съезжать вниз по лестнице, зажав винтовку под мышкой, распределяя вес между руками и ногами, ступенька за ступенькой.
Кайса посмотрела на флаг.
Она не смела пошевелиться, только смотрела в широко открытые глаза Вегарда, когда он присел на корточки перед ней. Сейчас он меня пристрелит, подумала она. Надо что-то сделать. Как только она собралась поднять ногу и ударить его – так бы он потерял равновесие, – он встал и засмеялся.
– Да, я получил задание, – сказал он. – Скоро состоится последняя битва.
– Битва?
– Между добром и злом.
– Какое же у тебя задание? – спросила Кайса. Ей стало дурно от запаха бензина.
– Отомстить виновным. Тем, кто разрушает жизнь других.
– Как твой отец?
– Что ты знаешь об отце? – Вегард посмотрел на нее.
– Я знаю, что он плохо обращался и с вашей матерью, и с вами, детьми, что он много лет…
– Ты ни хрена не знаешь, – сказал Вегард, но его голос зазвучал иначе, в него вернулась нотка боли. – Отец в аду. Мама обрела славу Господню. Так она обычно говорила о смерти. Смерть страшна только виновным, потому что они сгорят в аду. Ты и я обретем славу Господню.
– Я не хочу умирать! – отчаянно закричала Кайса.