Девушка по имени Йоханан Гелт

Мики, наморщив лоб, недоверчиво смотрел на меня, изо всех сил пытаясь определить, шучу я или попросту сбрендила.

– Зачем? Что это даст?

Я пошарила глазами по потолку, но достаточно убедительного ответа не нашлось и там. Что бы такое придумать? Нельзя же говорить, что мне и самой-то не очень понятно, на кой фиг меня так неудержимо тянет в этот дурацкий Йоханан Гелт… Тьфу!.. При чем тут Йоханан Гелт? Откуда вдруг вылез этот Йоханан Гелт, когда я имела в виду Мюнхен? Так вот: я – неизвестно откуда, но тем не менее очень точно – знала, что обязана туда съездить. Вот только на черта? На черта? Оставалось импровизировать на ходу.

– Ну, предположим… Предположим, они проворачивают какие-то незаконные делишки. А они ведь наверняка что-то там проворачивают, иначе им не понадобились бы контрабандные автоматы и взрывчатка. Два миллиона эти железки стоят здесь, но в Европе наверняка вдвое-втрое дороже. Те же миллионы, только не в шекелях, а в евро. Значит, у сукиных детей есть незаконные бабки на незаконные делишки. И никто не побежит в полицию жаловаться, когда мы отожмем эти незаконные бабки. Ты следишь за ходом моей мысли?

Мой бедный муж помотал головой, как бык, которому залепили камнем промеж рогов. Весь его вид говорил что-то вроде: «Да, женщина может быть загадкой, но чтоб настолько?! Чтоб настолько?!»

– Многие держат меня за сумасшедшего… – проговорил он наконец. – Но ты… Даже сам сатана не смог бы сотворить чертяку безумней тебя.

– Это я уже слышала, причем совсем недавно, – спокойно парировала я, – когда принесла тебе план, как заманить в засаду Абульабеда со всей его армией. Если не ошибаюсь, тогда ты тоже заявил, что у меня поехала крыша. И что в результате? А? Что в результате? Кто оказался прав?

Мики вздохнул:

– Бетти, из этого ничего не выйдет. Ты, наверно, забыла: мы уже пробовали делать бизнес в Европе. Помнишь, что получилось?

– Помню. Но здесь другое. Мики, мне очень нужно в Мюнхен…

И вот я в Мюнхене – прилетела неизвестно к кому и неизвестно зачем. Прилетела и послушно семеню – неизвестно куда и неизвестно за кем, потому что как же иначе назвать толстозадую анархистку Захаву, бывшую израильтянку, которая ужасно похожа на действующую надзирательницу из нацистского концлагеря. Довольна, дурочка? Эта бессмыслица еще почище, чем Йоханан Гелт от рава Буа…

Мои начальные условия и впрямь были, мягко говоря, так себе. Запуганный бандитами Мени, в одиночку восстанавливающий анархистскую тусовку Red&Black, смог снабдить меня лишь крайне скудной информацией. По его словам, пара визитеров, приехавшая из Европы на поиски пропавшего Нисо, отвалила почти сразу, поняв, что Мени тоже ничего не знает. Они даже не назвали своих имен, только оставили телефонный номер – на случай, если что-нибудь все-таки прояснится. А когда Мени спросил, кого он должен будет позвать к телефону, переглянулись и после некоторых колебаний назвали даже не имя, а кличку: «Призрак». Мол, позовете Призрака, он знает, кто такой Нисо.

Я позвонила, едва выйдя от Мени. Мне ответил старческий голос – надтреснутый и хрипловатый.

– Призрак?

– Кто это?

– Это от Нисо, – сказала я.

– А где он сам?

– Его нет и не будет. Я его заменяю. Хочу познакомиться, чтобы продолжить работу.

– Как вас зовут? – с минуту помолчав, спросил он.

– Батшева. Буду в Мюнхене послезавтра.

На этот раз он молчал намного дольше. «Ну и черт с тобой, – подумала я. – Не хочешь – не надо. Прав был Мики: тут дохлый номер…»