Девушка по вызову

– Валя? Она тоже чудесная женщина… Мы встречаемся с ней вот уже почти два года… Бог мой, сколько времени прошло… И надо же такому случиться, что мы устраивали свидания в ТВОЕЙ квартире…

Он замолчал, потому что вернулась Валентина. В руках она держала бутылку коньяка и тарелку с закусками. Лицо ее выражало радость.

– Что-то тебя долго не было… – пробормотала Эмма, которая поймала себя на том, что, разговаривая с Латыниным, напрочь забыла об осторожности.

– Я звонила мужу в Киев… Ребята, давайте-ка лучше выпьем за встречу… Эмма, если бы ты только знала! Ведь благодаря твоей квартире, а значит, и тебе, мы здесь провели столько замечательных часов, правда, Боря? Нет, как же все-таки здорово, что ты вернулась…

– А я хочу поблагодарить… вас, вас обоих, – Эмма достала рюмки и, подождав, пока Латынин нальет ей коньяка, произнесла тост: – Хочу выпить за вас, поблагодарить за то, что вы присматривали за моей квартирой и наполнили ее теплом и счастьем… Я говорю это без всякой иронии, потому что больше всего на свете боялась, что здесь уже живут какие-то посторонние люди или что ее вообще ограбили… Могу себе представить, сколько я задолжала за квартиру…

– Брось… – с явным удовольствием, улыбаясь, произнесла Валентина и махнула рукой в сторону Латынина. – Это он оплачивал все квитанции, честное слово… Мы даже заплатили за полгода вперед. А, кстати, ты видела свои кактусы?

– Кактусы? Нет, а что с ними?

– Поди посмотри…

Эмма вошла в кухню и замерла на пороге: ее кактусы цвели! Пушистые желтые и розовые, похожие на осенние хризантемы цветки были необычайно красивы и казались чем-то чужеродным на фоне темно-зеленых, со страшными острыми шипами стволов.

Эмма оглянулась: кухня, как и вся квартира, выглядела обжитой. Здесь пахло человеческим теплом, вкусной пищей и розами, большой букет которых она заметила еще в прихожей, а три розы, чуть поменьше, плавали в хрустальном блюде на кухонном столе.

– Ну как, понравилось?

Валентина обняла Эмму сзади и прижалась к ней.

– Ты знаешь, это такой человек… такой… Эмка, если бы ты только знала, как я с ним счастлива… Я словно стала другой, почувствовала себя настоящей женщиной… Ты, наверное, знаешь, что это такое, когда тебе дарят цветы, носят тебя на руках, целуют каждый пальчик… Вот он такой… – Валентина находилась еще в возбужденном состоянии, а потому было самое время расспросить ее о дяде. Но Эмма опоздала – Валентина вдруг сама все вспомнила, сразу стала серьезной, взяла Эмму за руку и, усадив на табурет, села напротив и зашептала: – Слушай, помнишь своего дядю? Ну, тот самый, который к тебе приезжал после похорон твоей мамы? Его звали… у него еще фамилия была не то Ледяной, не то Холодов…

– Холодный, – поправила, бледнея, Эмма и вся напряглась. – И что же?..

Ей показалось, что время остановилось: в ушах зазвенело, а к горлу подкатила тошнота, вызванная животным страхом. Сейчас она узнает что-то важное…

– Он разыскивал тебя…

– Когда? – Это был, пожалуй, самый главный вопрос, который ей хотелось задать в этих стенах и именно Валентине. Хотя ответ она почти знала: имелось в виду, что Холодный искал ее в то время, когда Эмма была с Орловым в Москве. Ну не мог же он воскреснуть во второй раз…

– Вот как только ты уехала, в тот самый раз, когда оставила мне ключи, он на следующий день и заявился… У него, видать, несчастье произошло, голова была забинтована, вид ужасный. Он позвонил мне и стал спрашивать, где ты, куда уехала, когда вернешься… Говорил, что ему нужно срочно повидаться с тобой, что ему нужно что-то взять у тебя или расспросить… Я ему прямо сказала: Эмма уехала и велела присматривать за квартирой и никаких инструкций относительно своего дяди не оставляла… Еще я сказала, что ты вышла замуж… Он ходил еще пару дней, я через «глазок» видела, как он звонил в твою дверь… Ну, я не выдержала, вышла и прикрикнула на него… Понимаешь, если бы он выглядел как прежде, я, может, и помогла бы ему, но у него вся одежда была такая, словно он валялся где-нибудь в подворотне… А под пиджаком какой-то театральный костюм из желтого атласа, представляешь? Похоже, у него действительно что-то с головой…

– Валя, не томи, что было дальше? – Эмму бросило в жар, когда она услышала о том, что Холодный снова ожил. «Значит, я с перепугу приняла его за мертвеца… Еще неизвестно, у кого тогда с головой было не в порядке, у него или у меня…» Теперь уже все то, что скажет ей Валентина, не будет в принципе иметь никакого значения. Главное – он остался жив. А что с ним произошло дальше, какая разница? Но она должна дослушать соседку до конца.

– Можешь меня, конечно, отругать, – Валентина состроила уморительно-виноватую гримасу и пожала плечами, – но я дала ему денег на дорогу… Из тех, что ты оставила мне, чтобы платить за квартиру. Похоже, его ограбили… Он был трезвый, и я ему поверила… Вроде бы на него напали возле нашего дома и чуть не проломили голову… И с тех пор я его не видела. Спустя неделю я получила из Новосибирска почтовый перевод… Он вернул мне эти деньги… Думаю, что я поступила правильно. Хотя и волновалась тогда…