Девушка раздора

Он оперся своим тощим задом о капот «четверки». Может, крышка и ржавая, но чистая, как и вся машина.

— А у тебя «четверка»? — задумался Степан.

— Голубая, — усмехнулся Комов.

— Ну, голубая, и что? Может, я у «дяди Васи» служил? — Опер оторвался от своей машины.

— Может, или служил?

— Можно проверить! — Лозовой воинственно расправил плечи.

Одним пальцем Степан ткнул в грудь Комова, другим — Лозового и скрестил руки, отказывая им в праве на поединок.

— «Четверка» на «пятерку» похожа, — все так же озадаченно сказал он.

— Если спереди смотреть.

— А в Битово синяя «пятерка» была, — заключил Степан.

— Была «пятерка», — кивнул Кулик.

— И у Гаврилы «пятерка», — улыбнулся Круча.

Все-таки вспомнил он, о чем говорила Катя. Она сказала, а он почему-то пропустил мимо ушей.

— Синяя, — уточнил Лозовой.

— Ты знаешь? — с интересом глянул на него Степан.

— Да, проходили они у нас в прошлом году, пареньку одному морду набили. Гаврила участвовал, и… э-э… не помню фамилии… Кораблев… Да, Кораблев… «Пятерка» у него синяя, у отца брал. Отец приходил, замять пытался… В общем… — Лозовой поморщился, давая понять, что дело спустили на тормозах. Не безвозмездно, разумеется, но сам он ничего не брал.

— А номера?

— «Пятерки»?… Нет не помню.

— А надо помнить, — хмыкнул Комов. — Или записывать.

— Чтобы я без тебя делал! — резко глянул на него Лозовой и полез во внутренний карман ветровки. Достал оттуда записную книжку, пролистнул.

— Вот, Кораблев Илья Петрович и Кораблев Петр Николаевич. Это его отец. Автомобиль «ВАЗ-2105», номера пятьдесят пять тринадцать.

— Не те номера! — качнул головой Комов, с усмешкой глянув на Лозового. — Я это тебе без всяких цидулек скажу.

— А какие те?

— Шестьдесят шесть тринадцать.

— Шестьдесят шесть, — кивнул Степан.

Он тоже помнил номер подозрительной «пятерки» наизусть. Но так информация эта еще не успела стереться из памяти, а Гаврилов с Кораблевым отличились еще в прошлом году, много воды утекло.

— Это, конечно, ваши проблемы, — усмехнулся Лозовой. — Вы там что-то раскрываете, а не я.

— Убийство мы раскрываем, — сказал Степан.

— Тем более, соображать надо.

— Ты полегче! — нахмурился Комов.

— Ну, если ты любишь полегче, дам тебе подсказку. Есть изолента, а есть лейкопластырь.

— И что?

— Изолента черная, а пластырь белый.

— Изолента и синяя бывает…

— И номера черные на белом, — кивнул Круча, с одобрением глянув на Лозового.

Ну, конечно! Белый пластырь и черная изолента легко превратят шестерку в пятерку. Издалека подлог и не разглядеть, а Тяпа близко к машине не подходил.

— Ну да! — расплылся в улыбке Комов и, показав Лозовому поднятый вверх большой палец, вдруг сильно хлопнул его ладонью по плечу.

Но Лозовой даже не пошатнулся. И сам с дружеской улыбкой хлопнул его по плечу. И гигант пошатнулся.

Комов удивленно вскинул брови, замахнулся, но Круча встал между ним и Лозовым.

— Кораблева поможешь найти, десантура? — спросил он, обращаясь к лейтенанту.

— Подсказку дать? — хитро сощурился тот. — Или просто тупо отвезти?

Степан кивнул. Он, конечно, не прочь поупражняться в логике, но второй вариант устраивал его куда больше.

Глава 9

Синяя «пятерка» стояла у ворот частного дома. Во дворе залаяла собака, когда Степан подошел к ней. Это ничуть не смутило его, он осмотрел номера, провел пальцами по цифрам пять и ощутил клей. Был здесь наклеен лейкопластырь, изменяли номера.

— Да? — спросил Лозовой.

— В «яблочко», — кивнул Степан.

Со двора вышел грузный заросший мужчина с дикорастущими бакенбардами.

— Лейтенант! — нахмурился он, увидев Лозового.

— Петр Николаевич! — раскинув руки, улыбнулся тот.

— Случилось что?

— Почему сразу случилось? Может, я медаль вашему сыну вручить хочу? За спасение утопающих!

— А это кто? — Кораблев кивком указал на Кручу.

— Утопающий!

— И ваш сын может меня спасти, — кивнул Степан.

Он обогнул мужчину, открыл калитку, вошел во двор и вперил взгляд в собачонку, бросившуюся к нему. Если он смог остановить матерого питбуля, то и эта псинка должна была почувствовать его силу. И ведь почувствовала. И лаять перестала, и назад сдала. Но лишь после того, как цапнула Степана за лодыжку, прокусив и штанину, и кожу на ноге.

— Гулька! — крикнул хозяин дома.

Дверь открылась, на крыльцо вышел широколобый парень в майке-алкоголичке. Крупная голова, откормленное лицо, толстая короткая шея, а плечи узкие. Руки сильные, но короткие.

— Кораблев! — донесся голос из-за спины.

Это Лозовой сообщал, кто вышел на ловца.

— Медаль куда вешать? — не останавливаясь, спросил Степан.

— Какую медаль?

Кораблев еще не понял, что происходит, но уже сдал назад, собираясь скрыться за дверью.

— За спасение убивающих!

Степан не позволил ему закрыть дверь, распахнул ее, схватил парня за руку.

— Пусти!

Кораблев дернулся, зацепив его локтем по носу, но вырваться не смог. И оказался на полу со скованными за спиной руками.

— Так ты уже с медалью! — усмехнулся Степан, рассматривая морду свиньи на правой лопатке.

Наколку делали явно наспех, контур кривой, нечеткий, но силуэт свиньи угадывался легко.