Девушка раздора

— Как думаешь, кто это может быть?

— Ы-ы…

— С тобой все ясно.

— А-а-а! — вдруг взвыл от боли Бобок.

Видно, Оксана разворошила дупло в его полугнилых зубах.

— А вот это уже оргазм!.. Не буду вам мешать!

Сафрон вышел из кабинета, щелкнул пальцами, Чуваш подал «трубу». Сафрон глянул на телефон и, передумав, качнул головой. Нет, не будет он звонить Круче, сам размотает это дело. А то мент совсем зазнается. Круча уже возомнил себя бессмертным, вдруг еще и незаменимым себя почувствует?

Глава 12

Карандаш по столу должен стучать звонко, тогда он привлекает внимание. Но Кузовиков забыл, что в кончик его карандаша вмонтирован ластик. Постучал, нахмурил брови, озадаченно глянул на кончик карандаша. И тут же улыбнулся, придумав, что сказать на этот счет:

— Так вот и мы вхолостую работаем!

— Почему это вхолостую? — удивленно спросил Степан.

Да, не смогли они взять преступников по горячим следам, но всего сутки прошли с того момента, как убили Соломона. Еще рано делать выводы.

— Потому что!

Кузовиков перевернул карандаш и все-таки стукнул им, но сломал при этом грифель.

— Заказное убийство, преступление повышенной сложности, а вы хотите — раз, и в дамки?

— Работать надо, а не болтать!

— И мы работаем. И РУОП работает.

— Пусть РУОП работает! А мы должны его опередить!.. Что там у вас по Лобачеву? — спросил Кузовиков.

— Есть мотив, но есть и алиби, — пожал плечами Степан.

Что-то не хотелось ему идти навстречу начальнику. Даже Лобачева задерживать расхотелось, хотя основания для этого имелись.

— Сам же говорил, киллеры по сигналу работали. А сигнал кто подал? — Кузовиков с подозрением глянул на подчиненного.

— Так-то оно так.

— Друзья у Лобачева есть, пожарные — народ отчаянный.

— Мы тоже часто жизнью рискуем, но убивать вроде никого не собираемся.

— Это все слова, а мне работа нужна, а еще лучше — результат. В пожарной части были, что там нашли?

— Да ничего. Нет у Лобачева таких друзей, которые могли бы убить Соломонова.

— А у них там на лбу написано, могут или не могут?

— С Дибровым Лобачев дружит и с Кувшиновым, оба в момент преступления находились дома, это подтверждено показаниями свидетелей.

— Не убедил.

— Работаем.

— Работай!

В дверь постучали, в кабинет вошел Комов, его глаза озорно светились. В руке лист бумаги.

— Разрешите?

— Разрешаю говорить по делу! — кивнул Кузовиков.

— Так я молчать буду, а говорить будет криминалист.

— Где Воротков?

— Я за него! — Комов шлепнул по бумаге. — По гильзам тут ответ пришел. Патроны из партии, похищенной в девяносто втором году из воинской части в городе Коврове Нижегородской области.

— Это же не все? — с надеждой спросил Степан.

— В похищении подозревают таманских, у них и ствол засветился из этого склада, и патроны. Копию заключения обещали прислать завтра.

— Что и требовалось доказать, — кивнул Круча, мысленно вычеркивая Лобачева из списка подозреваемых.

— Вот и я думаю, что таманские могли отомстить Соломону! — сказал Комов.

— За своего Грамотея, — подыграл ему Степан.

— Бандит нынче грамотный пошел, политически зрелый, — усмехнулся Федот.

— Это ты о чем? — Кузовиков нацелил на него свой карандаш со сломанным грифелем.

— Так это, дождались, когда выборы закончатся. Ну, чтобы смуту в народе не сеять. Ну а после выборов спросили… Я, правда, не думаю, что им это зачтется при вынесении приговора.

— А ты уже и приговор собрался выносить? — усмехнулся начальник отдела.

— Да хоть сейчас! — не растерялся Федот.

— И как, интересно, это сделаешь?

— А утечку информации организую. Сафрон обязан будет за Соломона спросить. А это война.

— То есть ты приговариваешь таманских к войне? — совсем невесело сказал Кузовиков.

— Да нет, не приговариваю. И утечки не должно быть. Просто вы спросили, я ответил.

— А машину нашел?

— Какую машину? — не понял Комов.

— Из которой в Соломонова стреляли.

— Так работаем.

— Не вижу.

— А меня здесь нет, товарищ полковник, как вы можете меня видеть? Это не я перед вами, а Воротков!

Кузовиков выразительно посмотрел на Кручу, впрочем, Федот и сам все понял.

— Разрешите идти? — спросил он, обращаясь к начальнику отдела.

Кузовиков устало вздохнул, собираясь отмахнуться от него как от назойливой мухи, но вдруг коварно улыбнулся:

— Как это идти? Тебя же здесь нет!

— Вороткову разрешите идти?

— Вороткову разрешаю. А тебе нет! — Кузовиков строго посмотрел на Степана. — Что с информацией делать будем? Если Сафронов узнает, может начаться война.

— Хорошо бы его от греха подальше закрыть на месяц. По указу о борьбе с бандитизмом.

— Его закроем, другие появятся.

— Я бы их всех закрыл. До истечения срока годности.

— Свято место пусто не бывает, — мотнул головой Кузовиков.