Девушка с характером

Втайне Элизабет надеялась, что Китти подольше не появится на вилле. Если она все же выйдет замуж за своего француза и будет жить в Лионе, то не будет отсвечивать здесь, в Аугсбурге. Но к сожалению, в один прекрасный день принцесса вернется, и папа, который тут недавно так громко выступал, будет последним, кто откажет ей от дома. Ее будут кормить, ублажать, возобновят поездки к доктору Шляйхеру – теперь ей будет что рассказать, а мама вновь станет угадывать каждое ее желание. Папа чуток погорячится и простит Китти, Пауль выскажет свое мнение, но тоже быстро ее простит. Все станет как прежде. С той лишь разницей, что молодой человек, который когда-то хотел взять сестру в жены, откажется от этих планов. Она окончательно себя скомпрометировала и, отдавшись французу, поставила точку, никто больше не захочет на ней жениться.

«Так ей и надо», – с горечью думала Элизабет. Маленькая эгоистка вновь сумела разрушить ее надежды. За несколько дней до побега Китти Элизабет неожиданно столкнулась с лейтенантом фон Хагеманом у своей подруги, молодой человек был в Аугсбурге в кратком отпуске по случаю смерти одной из теток. Они с Элизабет немного поболтали, он снова стал ближе и даже попросил разрешения заехать как-нибудь засвидетельствовать почтение. Несомненно, он хотел приехать не ради Китти, поскольку разговаривал с ней с заметной холодностью. Он хотел приехать ради нее, Элизабет.

Но после того, как в городе стало известно о побеге одной из дочек Мельцеров с французом, семью, конечно, навещали любопытствующие, но не лейтенант. Он для этого был слишком осторожным. Элизабет надеялась встретить его на одном из предстоящих балов, но мать предпочитала не ездить больше на такие мероприятия. Так что и Элизабет приходилось сидеть дома.

Она в ярости дернула вязание, но лишь все испортила, спустив узор. Был конец марта, Китти отсутствовала уже два месяца, и никто понятия не имел, где она и с кем.

«Как несправедливо, – думала Элизабет. – Никто из семьи не сделал ничего неподобающего или дурного, но на всех лежат последствия побега Катарины. А мне достается больше остальных, поскольку я не могу строить свое счастье. Теперь-то лейтенант окончательно порвет с нами и будет искать избранницу на стороне».

Элизабет подергала вязание, поднесла его к свету, попыталась ослабить спицами тугие петли. Перед глазами возник образ старой девы, проводящей все дни за шитьем и вязанием. Боже, через несколько лет они будут сидеть вместе с Китти и вязать шапочки для негритянских детей в окружении резвящихся отпрысков Пауля. Потому что Пауль – мужчина и наследник отцовской фабрики, уж он-то найдет себе подходящую жену. Тетя Лиза и тетя Китти – две незамужние тетки – будут жить на вилле, каждой выделят по спаленке, где они в скромной благодарности и будут коротать до старости свои дни. Право голоса у них отнимут: им будет обладать супруга Пауля.

Ах, какую чудовищную картину она себе нарисовала! Слава богу, пришла Августа и объявила о визите. Как же она округлилась – словно на дрожжах; блуза впилась в грудь, юбка тоже заметно облегала живот. Забавно: во время беременности еще и грудь увеличивается. Впрочем, ей самой не доведется этого испытать, не будет ни мужа, ни беременности.

– Кто пришел, Августа?

Горничная протянула Алисии серебряный поднос с визитной карточкой:

– Альфонс Бройер!

Алисия неуверенно посмотрела на Элизабет. Молодой человек, который еще два месяца назад так частил с визитами, после «случившегося» странным образом пропал. Как и многие другие знакомые.

– Я, право, не знаю, – в замешательстве произнесла Алисия. – Что ему может быть нужно?

Элизабет пожала плечами. Да что? Наверное, хочет заверить, что никогда не делал Катарине официального предложения. Даже если так могло показаться, теперь он хочет подчеркнуть, что серьезных намерений по отношению к сестре у него никогда не было.

– Вообще-то я неважно себя чувствую. – Алисия покачала головой и бросила вышивание на диван.

– Нет, это трусость. Августа, скажи господину Бройеру, пусть поднимается.

Горничная сделала книксен, что при ее теперешних габаритах выглядело странно, и тяжело пошла к дверям.

– Ты хочешь подняться к себе, Лиза?

– Нет, мама. Я останусь. Всегда интересно, какие отговорки нынче придумывают себе господа. И что же нам скажет милый Альфонс.

На Бройере-младшем был светло-серый костюм для визитов, выглядел он в нем очень молодо. Еще он, кажется, похудел, так что костюм сидел почти идеально, совсем иначе, чем раньше, когда казалось, что пиджак при очередном глубоком вздохе того и гляди разойдется по швам.

– Сударыни, прошу простить мое внезапное вторжение…

– Ну что вы, господин Бройер! – с искусственной улыбкой ответила Алисия, принимая его легкий поцелуй.

– Напротив, нам нужно прощать вас за долгое отсутствие, – сердито проговорила Элизабет. – Мы соскучились, дорогой господин Бройер.

Обе дамы были наизготове. Сейчас они услышат какую-нибудь нелепую отговорку.