Девушка с характером

Простой дружеский тон Пауля помог Бройеру справиться с волнением. Да, он хотел поехать в Мюнхен еще в октябре, но дела в банке, к сожалению, не позволили.

– Ты, наверное, уже младший управляющий? – поинтересовался Пауль с легкой завистью. – Пара годков и возглавишь банк?

Пауль пригласил всех сесть. Теперь беседа велась легко и непринужденно, Альфонс даже пару раз удачно пошутил.

– Ты, верно, плохо знаешь моего старика, – усмехнулся он. – Чтобы он кому-то доверил руководство? Думаю, даже сидя в окружении ангелов – надеюсь, еще не скоро, – он каждое утро лично будет изучать курс акций.

Теперь и Элизабет развеселилась. Когда этот Бройер вел себя как нормальный человек, а не как влюбленный осел, он был вполне забавным.

– Если и дальше будут стоять морозы, можно покататься на коньках, – предложил Пауль, который не упускал случая попробовать себя в любом виде спорта.

Китти отозвалась с готовностью, Альфонс отреагировал сдержанно, Элизабет пожала плечами. Коньки она не любила.

– Я, скорее, за санки вчетвером! – предложил Бройер.

– Чудесно! – воскликнула Китти и захлопала в ладоши.

– Прогулка по утреннему снегу, – пробормотал Пауль. – А, кстати, не хочешь купить у меня седло? Я присматриваю себе новое и хотел бы продать мое старое. Ты знаешь, оно изготовлено на заказ, но для твоей кобылы, думаю, подойдет.

– Твое седло? Конечно. Почему нет. – Альфонс неплохо держался в седле, навыком верховой езды он более или менее владел.

– Здорово! – воодушевился Пауль. – Оно мне дорого, я бы не стал его предлагать кому попало – только хорошим друзьям.

Альфонс покраснел, до этого он не считал себя близким другом Пауля да и не стремился: легкомысленные забавы молодых людей из компании младшего Мельцера были не для него. Но теперь, находясь во власти чар Катарины, он почел за честь оказаться среди «хороших друзей» ее брата:

– Спасибо!

– У меня есть отличная идея!

Пауль был в ударе, глаза восторженно горели, и Элизабет стало любопытно, что за этим стоит.

– Давайте не будем тянуть и прямо завтра выедем прогуляться по чудесному морозцу. Дамы на санках, а мы вдвоем верхом. Заодно и седло опробуешь…

Ни Китти, ни Элизабет не были в восторге от этой идеи, поскольку у обеих были другие планы. Да и Альфонс медлил, он не любил спонтанных решений. С другой стороны, так он видел для себя шанс несколько часов провести рядом с возлюбленной.

– Утром я занят в банке, – произнес он, размышляя. – Но после обеда, думаю, мог бы освободиться.

– Часа в два? – поймал его на слове Пауль. – Жду тебя на конюшне.

15

В кухне витал едкий запах нашатыря, лимона, уксуса и чего-то металлического. Длинный стол, накрытый газетами, был заставлен флакончиками с чистящим средством и мельцеровским серебром. Пузатые кофейники и сливочники, изящные ажурные фруктовницы и хлебницы, тарелки, солонки, сахарницы, куча серебряных подносов и канделябров из имения Мейдорнов. В преддверии Рождества все эти прекрасные сосуды нужно было начистить до блеска; кроме перечисленного, были также столовые приборы и сервировочные ложки, ножи для жареного мяса и ножницы для птицы, украшенные тонкой чеканкой, – несуразная, но довольно изящная вещица, которой, однако, никто никогда не пользовался.

Кроме Марии Йордан и Августы в кухне никого не было. Они сели спиной к большой плите, в которой еще тлел огонь, так было теплее. На плите стояли эмалированный голубой кофейник и чайник, вечерами хозяйка часто требовала чай.

– Куда подевались все остальные? – ворчала Йордан. – Нам одним все оттирать? Мне каждый раз плохо от этой вони.

Августа скривила лицо и стала энергично натирать сахарницу мягкой шерстяной тряпкой. Раньше она не была восприимчива к запахам, но сейчас ее воротило даже от запаха теплого молока.

– Все этот отвратительный нашатырный спирт, – сказала она, шмыгая носом. – Белая штуковина из Англии намного лучше.

– Но и дороже. Госпожа выделила всего три бутылочки, придется обходиться.

Фрейлейн Шмальцлер велела экономно смачивать тряпку чистящей жидкостью и тереть до тех пор, пока есть эффект. И только после этого смачивать повторно.

– Где Брунненмайер? Спит, что ли? – гнула свое Мария Йордан.

– В кладовке, составляет списки покупок.

– О, господи! Священнодейство перед Рождеством.

Мария Йордан поднесла к свету маленькую солонку. Та аж сверкала. Надо сказать, что во время чистки на посуде проступали все имеющиеся изъяны.

– Посмотри, Августа, тут кто-то нацарапал вилкой. И здесь. И на дне.

Иногда гости вели себя весьма бесцеремонно, а ведь уважаемые господа. Августа рассказывала, как однажды какой-то фон Виттенштайн повертел в руках хлебный мякиш да и выбросил его за спину. А еще было – один русский дипломат так же поступил со своим стаканом. Якобы из-за того, что в стакане оказалась вода, а не шнапс. Еще одна дама из высшего общества – Йордан не хотела называть имени, потому что та часто бывала на вилле, – развлекалась тем, что во время раздачи горячего супа тростью подставляла прислуге подножки.