Девушка с конфетной коробки. Книга 2

А он продолжал неотступно нас преследовать и меня это очень беспокоило. Тот, кого назвали Ловкачом, не мог не представлять опасность. Мало ли что могло взбрести ему в голову. К тому же отчаянное положение могло подвигнуть его на отчаянные поступки, ведь он не знал, что теперь вне опасности, что магия, разлитая вокруг, поддерживает его жизнь вернее мяса и молока. Симон наверняка считал себя в смертельной опасности и готов был убить, чтобы спастись. Я нисколько не сомневалась в том, что жалеть он никого не станет. Нагляделась на таких ещё в детстве. В купеческой среде Гремона было не принято ограждать детей от картин отвратительных сторон жизни: нищеты, воровства, мошенничества и разврата. Считалось, что так они вернее воспримут преимущества своего положения. А скупость моего отца частенько предоставляла мне, ещё девочке, обширное поле для наблюдений. Из них я сделала определённые умозаключения. Иногда жизнь опровергает подобные выводы, но мои до сих пор держались.

Вопреки мнению Хольгера о том, что в самом плохом человеке есть что-то хорошее и оно не может не проявиться, если проявить к нему доброту, я была уверена в обратном. Такие люди доброту считают глупостью, а понятие о душевном благородстве им попросту недоступно. В их мире оно не существует.

Поэтому я считала Симона способным на любую гадость. А то, что он пока ничего такого не предпринял… так пока у него сил и средств на это не было. Так что подождём и увидим, кто было прав: я или Хольгер.

Поделилась с Аланом своими опасениями и с удивлением обнаружила, что его позиция ближе к гремонцу, нежели ко мне. Он тоже почему-то надеялся, что Симон Ловкач не станет нападать, глядя на то, как мы по-доброму к нему отнеслись. И это несмотря на то, что он очень сильно опасался за наше и в частности моё благополучие. Я выложила Алану все свои аргументы, он со мной вроде бы согласился и пообещал следить в оба глаза. Действительно, на стоянках они в паре с Александром накладывали на всех следящие и защитные чары, а затем он дополнительно накрутил на меня ещё кучу всего. В результате сам не смог до меня дотронуться без того, чтобы не получить в лоб какой-нибудь молнией.

Конечно, мне была приятна забота о моей безопасности, но не до фанатизма же! Тем более что я уже привыкла засыпать в его объятьях. Пусть из-за скученности лагеря близость была невозможна, но стук сердца Алана под ухом успокаивал и дарил чувство уверенности. Он, кстати, уверял, что на него это действует точно так же. В общем, пришлось Алану вернуться с старой системе без излишеств. Но днём, во время переходов, он вешал на меня следилку, чтобы, даже когда я выпадала на минуточку из его поля зрения, быть уверенным, что со мной всё в порядке. Дейдра считала это излишним и подтрунивала над нами, но меня забота Алана не раздражала: ввиду прятавшегося за камнями Симона любые меры предосторожности не казались мне излишними.

Расстояние, которое нам предстояло пройти до Огира, при взгляде на карту казалось невелико, но мы шли уже шестой день, а обещанная гряда синих скал, за которой, по преданию, прятался город демонов, так и не появилась. Ущелье извивалось пьяной змеёй, петляло, что вообще для ущелий нехарактерно. Мне начинало казаться, что на местность наложены какие-то сбивающие с пути чары. Как выяснилась, я была не одинока в своих подозрениях. Все маги пришли к тому же выводу и только ведьмы считали, что всё идёт нормально: горы нас просто испытывают. Надо не сдаваться, идти вперёд к твёрдо намеченной цели и она рано или поздно возникнет впереди как награда.

Хорошая позиция, но только не тогда, когда у тебя еда на исходе, хорошо ещё, что воды хоть залейся. Маги начали роптать. Становясь на седьмую ночевку, мы провели совещание. Вылилось оно в одну-единственную реплику.

Дейдра сказала:

— Понимаю, почему вам всем неймётся. Я тоже беспокоюсь. Но, положа руку на сердце, какие у нас варианты? Только два: дойти до Огира и оживить портал или умереть. Второй вариант даже не рассматривается. Так? Предлагаю успокоиться и идти дальше, пока не дойдём.

Наш принц попытался открыть рот, но Дейдра так на него посмотрела, что он молча его закрыл, отвернулся и начал ставить палатку, так ни слова и не сказав.

А назавтра мы убедились в правоте наших ведьм. Ещё солнце не добралось до зенита, как перед нами как по волшебству из тумана появилась скальная стенка удивительного синего цвета. Причём это была не игра освещения: когда мы наконец приблизились к ней на расстояние вытянутой руки, то убедились, что обычный серый камень и впрямь отливает синим из-за вкраплений неизвестного минерала.