Девушка с Легар-стрит

– Ах, да! Это Алиса Крэндалл, дочь Джозайи и Мери и близняшка Норы, погибшей в кораблекрушении вместе с родителями. Она осталась в Коннектикуте и до тринадцати лет воспитывалась в доме тети Сюзанны. Затем их семья перебралась сюда, в Южную Каролину. Алиса прожила в этом доме до самой своей смерти. На ее счастье, она умерла в двадцатые годы и не стала свидетельницей того, как во время Великой депрессии их семья потеряла дом и все свое имущество. Эта незавидная участь выпала ее сыну Биллу.

Скажу честно: я очень надеялась, что хотя бы одно из имен в письме будет начинаться на «Р» или на «М», что будет в нем нечто такое, что заполнит хотя бы одну пустую клеточку мозаики, а не добавит еще одну. Я была даже готова предположить, что эти Крэндаллы и их печальная история не имеют к нам ровным счетом никакого отношения, а девушки и их идентичные медальоны – это просто совпадение.

Но тут мать повернулась ко мне и едва слышно сказала:

– Но ведь в таком случае дух той девушки не увязался бы сюда вслед за нами.

Я удивленно посмотрела на нее. Насколько мне помнится, я не произносила моих мыслей вслух. Но, возможно, матери и дочери умеют читать мысли друг друга. Просто у нас с ней не было времени проверить это на практике.

Я вновь повернулась к миссис Макгоуэн:

– Скажите, а можно взглянуть на составленное вами генеалогическое древо Крэндаллов?

Хозяйка дома наморщила лоб.

– Именно его я и искала. Странно. Оно лежало в этой папке. Я показывала его мисс Эджертон. Так что оно должно быть где-то здесь. – С этими словами она продолжила перебирать бумаги. – Наверно, она случайно захватила его с собой, когда собирала свои вещи.

И вновь мы с матерью переглянулись.

– Возможно. Когда я ее увижу, я спрошу у нее и перезвоню вам, – сказала я и встала. – Вы даже не представляете, как мы благодарны вам. Спасибо, что уделили нам свое драгоценное время.

– А также за ваше печенье, – добавила мать, вставая с дивана. – Вы нам очень помогли.

Миссис Макгоуэн проводила нас до дверей.

– Мне тоже было приятно. Приезжайте в любое время, когда вам захочется обсудить семейную историю. Это действительно крайне интересно. И захватите с собой Джека. – Она улыбнулась и вручила нам наши пальто.

– Ой, и еще одна вещь, – вспомнила я. – Вы случайно не знаете название того судна, что затонуло со всем экипажем и пассажирами?

Миссис Макгоуэн покачала головой:

– Нет, его название ни разу не упоминается в письмах. Лишь то, что оно затонуло в тысяча восемьсот семидесятом году где-то у побережья между Северной и Южной Каролиной.

Я кивнула.

– Что ж, небольшая, но зацепка. Еще раз спасибо вам, – поблагодарила я и, спустившись с крыльца, вместе с матерью зашагала к машине.

Прежде чем открыть дверцы и сесть в нее, мы поверх крыши посмотрели друг на друга.

– Что ж, крошечный, но все же результат, есть, – сказала я. – Мы знаем, что девушку на портрете зовут Алиса Крэндалл, что у нее была сестра-близнец по имени Нора, которая в тысяча восемьсот семидесятом году вместе с родителями погибла во время кораблекрушения. И кем бы ни был призрак, что обитает в доме на Легар-стрит, он неким образом связан с этим домам и был не рад, что мы приехали сюда. – Мать подняла взгляд на огромное облако, медленно закрывавшее собой солнце. – Мы также знаем, что по какой-то причине Ребекка не хотела, чтобы мы увидели генеалогическое древо Крэндаллов.

Я раздраженно простонала:

– Нет, это полная бессмыслица! Я уже начинаю верить, что ничто из этого не связано между собой!

Мать открыла дверцу машины.

– Давай где-нибудь поужинаем и все хорошенько обсудим. По дороге сюда я видела в пяти милях отсюда симпатичный приморский ресторанчик.

Я посмотрела на мать. Мне невольно бросилось в глаза и сереющее небо за ее головой, и то, как в сумерках ее глаза сделались почти такими же темными, как и мои. Я вздохнула. Хотя между нами постепенно и выковывались узы взаимопонимания, в моей жизни навсегда останутся уголки, куда моей матери вряд ли захочется заглянуть; уголки, чью пустоту она бессильна заполнить. Впрочем, это уже не играло такой большей роли, как раньше.

– У меня аллергия на морепродукты. Когда мне было восемь лет, у меня однажды возникла такая острая реакция на креветки, что я с тех пор не беру их в рот.

Что было не совсем правдой. По рекомендации моего доктора уже во взрослом возрасте я попробовала их снова, без каких-либо последствий. Но маленькая девочка внутри меня хотела, чтобы мать знала, что ее не было рядом со мной в тот момент, когда я так остро нуждалась в ней.

Мать несколько секунд молча смотрела на меня.

– Я должна тебе что-то сказать, Мелли…

Она не договорила. Ее перебил рев приближающегося мотора. Мы обе повернули головы. Оставляя после себя, словно многоточия, комья грязи и камешки, по дороге катил черный «Порш» Джека. Подъехав, машина остановилась, и из нее выскочил Джек.