Девушка с Легар-стрит

Я хотела спросить у него, кто она такая, но мягкие губы коснулись моих губ, заставляя меня умолкнуть, и я, закрыв глаза, отдалась во власть льда, что, тая, превращался в теплый сироп. Я приоткрыла губы в неискренней попытке протестовать, но он прижался ко мне еще сильнее. Мои губы ощущали океанский бриз и горячий песок. Это ощущение пьянило… я вспомнила последний раз, когда испытывала нечто подобное. В пожаре в доме на Трэдд-стрит я почти задохнулась от дыма, и тогда Джек припал губами к моим губам и своим дыханием вернул меня к жизни. Это же головокружение и ощущение пробуждения владели мной и сейчас. Мысли о Джеке заставили меня раствориться в поцелуе незнакомца. Мои губы раскрылись и жадно прижались к его губам.

Он отстранился, и я поняла: похоже, он тоже услышал чьи-то шаги.

Мое имя Вильгельм.

Удивленная, я открыла глаза и посмотрела ему прямо в лицо. И за миг до того, как он полностью исчез, увидела, как его голубые глаза наполнил страх. Меня тотчас пронзило дурное предчувствие. Я случайно оттолкнула его. А ведь я по своему опыту знала, что, прежде чем он появится снова, ему нужно набраться сил. Теперь мои глаза полностью привыкли к темноте. Я оглядела комнату. Мой взгляд упал на дверь, что вела на черную лестницу. Она была распахнута настежь.

Вслед за ледяным воздухом на меня обрушилась вонь гниющей рыбы. От ужаса у меня перехватило горло.

Мелани.

Это был тот самый голос, каким несколько дней назад внезапно заговорила моя мать, и тот самый, который я слышала в доме Макгоуэнов. Я лихорадочно обвела глазами комнату, чтобы найти его источник, но увидела лишь черноту с пятнами подрагивающих теней, которые отбрасывали на стены уличные фонари.

Я бочком двинулась вдоль стены, зная, что в конце концов доберусь до двери, и, надеясь, что смогу сделать это достаточно быстро.

Мелани.

Слово прозвучало рядом с моим ухом. Я замерла на месте, мои ноги отказывались – или же не могли – сделать даже шаг.

Верни его.

Вместо того чтобы стихнуть, слова как будто сделались громче, мои барабанные перепонки просили пощады. Чьи-то холодные пальцы нащупали мою шею. Застежка щелкнула, и я почувствовала, как с меня срывают медальон. Он мой! – крикнул пронзительный голос. Зажав ладонями уши, я опустилась на корточки у стены.

Ледяные пальцы вновь вцепились мне в горло. Но на этот раз они сдавливали его, пытаясь лишить меня дыхания. Я била по пустому воздуху, пыталась звать на помощь, но издала лишь сдавленный всхлип. Перед глазами плясали точки. Холодные пальцы еще сильнее сдавливали мне шею, горло горело, глаза резал ослепительный свет. Понимая, что теряю сознание, я попыталась закричать еще раз. И слово, которое я пыталась выкрикнуть, было «Джек».

А затем я задышала свободно, а тьма рассеялась, потому что на кухне горел свет. Затем Джек опустился рядом со мной на колени, его лицо было бледным, в глазах застыла тревога.

– С тобой все в порядке? – Он убрал с моего лица волосы и пристально посмотрел мне в глаза.

Я едва заметно кивнула, опасаясь, что, если сделаю это энергичней, он перестанет прикасаться ко мне.

– Черт, – процедил он сквозь зубы. – Я обещал твоей матери, что не выпущу тебя из поля зрения. Извини.

Я попыталась сказать что-то легкомысленное, но тотчас забыла, что именно, поняв, насколько он встревожен.

– Что случилось? – спросил он, помогая мне встать. – С тобой все в порядке? Тебе нужен врач?

Я покачала головой, не желая отвечать на вопросы врачей и на миг представив их реакцию, если я начну отвечать правдиво.

– Нет-нет. Со мной все в порядке. – Мой взгляд переместился на черную лестницу. – Закрой вон ту дверь. – Мое горло саднило, и когда я говорила, мой голос звучал так, будто кто-то водил по камню наждачной бумагой.

Закрыв дверь, Джек вернулся ко мне и обнял. Он не размыкал объятий, пока я не перестала дрожать. Но, даже разомкнув, оставил руки лежать на моих плечах, как будто боялся отпустить меня.

– Ты была здесь одна? Мне показалось, будто я слышал голоса.

Моя рука коснулась моих губ, и я вспомнила Вильгельма. Но я не решалась говорить, как будто, поступи я так, это стало бы своего рода предательством. Кого именно? В этом я не была уверена.

Взгляд Джека упал на мой рот, все еще опухший от поцелуя. Он тотчас прищурился:

– Это был Марк Лонго? Он был здесь?

Я покачала головой. И хотя я еще не до конца пришла в себя, я с удовлетворением отметила, что Джек ревнует.

– Нет. Это была она… девушка из лодки. Я знаю, что это она, потому что я уловила ее запах.

Взгляд его голубых глаз упал на мою шею, и я заметила, как расширились его зрачки.

– Она пыталась задушить тебя. – Он осторожно коснулся того места, где я недавно ощущала ледяные пальцы. Жжение частично ушло.

Это не был вопрос, но я все равно кивнула.

– Она также сорвала медальон. – Чувствуя, как саднит горло, я снова сглотнула. – Она сказала, что это ее вещь.

Джек нахмурил брови.

– Кто она такая?

– Не знаю. Я вообще не понимаю, что это значит.