Девушка с легким характером

– А, – отмахнулся мальчишка, – так это когда было! Уже сто лет прошло. И потом, братан и не виноват был, он совсем случайно там оказался. Его просто за компанию менты замели. А потом когда разобрались, так сразу и выпустили, – объяснил мальчик.

Ну, раз так, то этот Гордей Сквореченков, получается, и не знает Клементину. К тому же его сейчас и в городе нет. В общем, больше здесь мне делать нечего.

Следующие несколько адресов из списка тоже не принесли никакого результата. Там, правда, пьяного угара не было, как в квартире Михаила Терентьева, но нужные мне лица отсутствовали.

После них следующей в списке значилась Елена Галочкина. Перед тем как поехать к ней, я решила погадать на своих «косточках». Может быть, они порадуют меня новостью, что значительно продвинет вперед мое расследование?

Увы, выпала комбинация, которая означала следующее: «Вас ожидает чья-то ранняя смерть». Но делать нечего, надо отправляться к Галочкиной.

Дверь мне открыл седой как лунь, маленький старичок. Однако сначала он долго мурыжил меня перед закрытой дверью, переспрашивая по нескольку раз, откуда я и что мне нужно. Наконец дверь открылась. Прямо с порога в нос ударил специфический запах спертого воздуха и какой-то еды, готовящейся на кухне.

– Вы чего хотите-то, я не понял? – уже в который раз спрашивал меня дедок, подслеповато щурясь.

– Мне нужна Галочкина Елена. Она здесь живет? – уже в который раз спросила я.

– Да, здесь. А зачем она вам? – опять начал свой допрос старичок.

– Мне необходимо поговорить с ней.

– Ну, тогда ладно. Тогда проходите, – наконец-то пригласил он меня.

Из тесной прихожей, заставленной каким-то хламом, я прошла в комнату. Здесь обстановка была не лучше. Обои полностью выцвели и кое-где свисали со стен. Мебель старая и в большинстве своем поломанная. Около глухой стены напротив сто лет немытого окна стоял старый диван, накрытый каким-то тряпьем, а на нем в беспамятстве металась девушка с восковой кожей и без единой кровинки губами.

– А где Елена? – на всякий случай решила я уточнить.

– Дак вот же она аккурат перед вами, – старичок протянул сухонькую руку по направлению к лежащей девушке.

Я подошла к дивану и потрогала лоб Елены. Он был как раскаленный утюг.

– Елена, – позвала я, – вы меня слышите?

Девушка ничего не ответила, но метаться перестала и уставилась в потолок невидящим взглядом.

– Что с ней? – спросила я старичка, который остался в комнате.

– Болеет она, – последовал лаконичный ответ.

Это и ежу понятно, что болеет. Я даже догадываюсь, чем именно. Моя догадка полностью подтвердилась, когда рядом с диваном я увидела использованный шприц. Я осмотрела ее руки: в вену одной из них совсем недавно был сделан укол.

Я попыталась поймать пульс, но не смогла. Однако Елена еще дышала. Размышлять было некогда, и я вызвала «Скорую».

– Хто ж ее, такую-то, будет лечить? – выразил сомнение старичок.

– Давно она… болеет? – не отвечая на его вопрос, спросила я.

– Дак попеременно: то лучше ей станет, то хуже, вот как теперя, – невнятно ответил старичок.