Девушка с обложки

Пленник, как и все пассажиры? Нет, едва ли... Сейчас она ясно вспомнила: ни один из террористов не направил на Абу-л-хаира автомат, никто ни разу не толкнул его — вообще пальцем не тронул... Только ли в том дело, что он, как и они, мусульманин?

А он временами вел себя с ними как хозяин с прислугой — и не боялся, если что-то ему не нравилось, открыто проявлять недовольство. Вчера хватило нескольких его слов — и распаленному, уже считавшему ее своей добычей старпому пришлось отступить не солоно хлебавши. И сегодня тоже, Зияд упомянул Абу-л-хаира — и это имя подействовало на автоматчиков как холодный душ.

Так кто же он — заложник, жертва преступников — или... или, может быть, наоборот — один из тех, кто ими командует?!..

До сих пор, если у Клодин и возникали какие-то подозрения в отношении Абу-л-хаира, она гнала их от себя: «Шейх? Да нет, чепуха; такой влиятельный, уважаемый и богатый человек — как он может быть связан с террористами?! Нет, нет — они просто его уважают... потому что он их единоверец!».

Но ведь если принять эту идею, то все объясняется, даже то, что один из автоматчиков — Зияд — фактически находится у него в услужении: варит ему кофе, по поручениям бегает... Ее, опять же, охраняет — тоже, несомненно, не по доброте душевной, а потому что ему так приказано.

Шейх в очередной раз встал, подошел к окну и выглянул наружу — после чего ушел в кабинет. Клодин проводила взглядом бесшумно скользившую по ковру худую фигуру в белом, похожую на волшебника из какого-нибудь диснеевского мультфильма; подумала: а может, все ее умопостроения — чепуха, и на самом деле Абу-л-хаир вовсе не виноват, может, он сотрудничает с террористами лишь потому, что его вынудили к этому — например, шантажом?

Как бы то ни было, ясно одно: с теми, кто захватил яхту, он как-то связан, пользуется среди них определенным влиянием и знает о них куда больше, чем говорит...

Дважды приходил человек в маске, они с шейхом уединялись в кабинете. Выходя оттуда, главарь неприязненно поглядывал на Клодин, словно подозревая, что она подслушивала под дверью — так ей, по крайней мере, казалось, хотя сквозь прорезанные в белом пластике отверстия глаз было не видно.

Вскоре появлялся и шейх — еще более мрачный, чем раньше; снова садился у камина. О Клодин не вспоминал; лишь когда часа в четыре Зияд выставил на столик все атрибуты «кофепития по-арабски», Абу-л-хаир обернулся и махнул рукой:

— Присоединяйтесь.

Она подошла, села на кожаный, расшитый золотом пуфик.

Заодно подсмотрела, как шейх общается с Зиядом — практически без слов: щелчок пальцами, скупой жест — и перед ней появилась чашечка; еще щелчок — и парень чуть ли не бегом принес откуда-то блюдо с запомнившимся ей еще с первого дня на яхте крупным розовым виноградом и краснобокими персиками.

— Я обычно днем не ем, но вы, если хотите...

— Нет-нет, мне вполне хватит кофе и фруктов, — быстро перебила Клодин и улыбнулась. — Тем более что и профессия моя накладывает на еду определенные ограничения.

— Ну что ж... — Шейх приглашающе повел рукой. — Прошу.

Больше он не сказал ни слова — прихлебывал кофе, вздыхал, смотрел куда-то перед собой; было ясно, что к светской беседе он сейчас не расположен.

Клодин отщипывала по ягодке винограда, думала о том, как, наверное, беспокоится мама: за четыре дня — ни одного звонка, и встрепенулась, услышав слова шейха:

— Клодин, вы слышали когда-нибудь притчу о глупце и дьяволе?

— Нет.

Она ждала, что сейчас Абу-л-хаир расскажет одну из своих витиеватых восточных историй, но он снова замолчал. Потом пробормотал сквозь зубы:

— Извините... — встал и ушел в кабинет.

Клодин допила кофе и, прихватив с собой кисточку винограда, перебралась обратно на диванчик — там думалось лучше.

По всему было видно, что старик расстроен — очень расстроен. Тем, что произошло вчера? Она вспомнила начало ужина — благостного, улыбающегося шейха, его слова: «Я рад сообщить, что история благополучно разрешилась...» И — его же побагровевшее лицо и выпученные глаза, когда человек в маске стал раздавать гостям конверты с суммами выкупа.

Да, вчерашние события были для Абу-л-хаира, несомненно, шоком. Только ли они стали поворотным моментом, заставившим его сегодня сказать «ситуация осложняется» — или есть еще что-то, чего она не знает?..

Чем дальше, тем больше в Клодин крепла уверенность, что ключ ко всему — человек в маске, что разгадав связанные с ним загадки, она сможет разобраться и во всем остальном.

Итак — что о нем известно?

Прежде всего — их двое. Первого она видела всего один раз — во время, так сказать, «первоначального знакомства» с террористами. Что она знает о нем? Да почти ничего — она была тогда в таком шоке из-за всего происходящего, что даже коричневые ботинки заметила чисто случайно.

Он объявил о том, что яхта захвачена, и сказал, что у всех отберут сотовые телефоны. Синьора Ласкони возмутилась этим — он дал ей пару пощечин, а когда Халид набросился на него, пытаясь защитить ее — хладнокровно застрелил его. Потом приказал развести всех пассажиров по каютам, а тело Халида кинуть за борт.