Девушка с секретом

Убийство Тимохи он описал во всех подробностях, не забыв упомянуть, что, подобно Шерлоку Холмсу, излазил все окрестности в поисках следов. Про отпечатки под разбитым окном он рассказал с особенной скрупулезностью.

Единственное, что он опустил в своем рассказе, так это то, какое наказание он уготовил раздавленной неожиданностью Женьке. Вспоминать об этом без душевной боли Павел не мог. Именно это и толкнуло его на поиски ее адвоката. Невзирая на тучи неприятностей, которые все сильнее сгущались над его головой, он излазил все городские справочные, имея единственный ориентир — имя, отчество да еще приблизительный возраст.

— Я невольно вовлек ее в еще большие неприятности, чем у нее были до этого, — закончил свой рассказ Павел.

Игорь, успевший к тому времени заварить кофе, молча разлил его по чашкам и жестом пригласить Павла присоединяться. Потягивая обжигающий черный напиток, они погрузились в размышления, не забывая время от времени обмениваться понимающими взглядами.

— То, что вы мне дали, как-то связано с вашими неприятностями? — спросил наконец Игорь Владиславович, ставя пустую чашку на блюдце.

Криво усмехнувшись, Павел вылил в себя последние капли кофе и произнес:

— Это мой козырь! Единственный и самый главный! Почему я вам все это рассказываю? Да потому, что я остался совершенно один… И если со мной что-нибудь случится… Всякое может произойти: автомобильная катастрофа, самоубийство и так далее, и я хотел бы, чтобы вы предали содержимое этой кассеты огласке.

— А если вы все-таки останетесь в живых?

— Тогда посмотрим… — Павел достал бумажник и, отсчитав несколько стодолларовых купюр, выложил их перед адвокатом. — Это задаток… А сейчас о главном…

Спустя два часа, провожая неожиданного и загадочного визитера к дверям, Игорь Владиславович задумчиво обронил:

— Вы знаете, Павел, если все обстоит именно так, как вы мне рассказали, то создается ощущение, что этот невидимка-убийца каким-то образом проник в ваши секреты и, манипулируя имеющейся информацией…

— Вы хотите сказать, что он следит за нами? — вытаращился на него Павел.

— Он или она… — все более впадая в задумчивость, ответил сам себе адвокат и, еще раз попрощавшись, закрыл дверь.

После визита к прокурору Лаврентий устроил разнос по всем правилам каждому из подчиненных и, не удовлетворившись этим, поехал туда, откуда начались все его неприятности.

В тюрьме этот день был объявлен банным, поэтому его визит прошел почти незамеченным. Закрывшись с Иваном Сергеевичем в его кабинете, он, потрясая кулаками и брызгая слюной, без устали повторял:

— Как такое могло случиться? Что мне теперь делать? Он дал мне сроку два дня. А я?! Мало того, что мерзавца Пашку нигде не могу найти, так и Лема пропал куда-то! Ох господи!

Его собеседник озадаченно провел растопыренной ладонью по смоляным кудрям и невесело пошутил:

— А чего Лему искать? Крысы бегут с корабля перед штормом, вы же знаете…

— Что с последней партией? — прервал его философские рассуждения Лаврентий.

Иван замялся и, похлопав по голенищу сапога резиновой дубинкой, еле слышно пробормотал:

— Ее велено уничтожить. Вернее, приказано уничтожить все: оборудование, сырье и… короче, все следы.

— Кто приказал?! — Лаврентий затрясся всем телом и налил себе полный стакан воды. Залпом опрокинув его в рот, он умоляющим взглядом уставился на того, кого прежде почти не замечал. — Кто?!

— Главный киногерой… — Иван Сергеевич прошелся по кабинету. — Все кончено…

Лаврентий не помнил, как он сполз со стула, вышел из здания на улицу и, мешком свалившись на сиденье, поехал домой.

Глядя из окна ему вслед, Иван Сергеевич хмыкнул каким-то своим мыслям и, осторожно взяв двумя пальцами за горлышко графина, вылил его содержимое в раковину. Затем постелил туда же плотный целлофановый пакет, положил на него графин со стаканом и, обернув со всех сторон, сильно грохнул о раковину. Хрупкое стекло треснуло, рассыпавшись на множество мелких осколков. Но Ивана Сергеевича это не остановило, он продолжал стучать. Лишь когда в руках у него остался небольшой целлофановый комок, наполненный стеклянными крошками, он вышел в личный туалет и отправил крохотные осколки в дальнее странствие по трубам канализации.

Лаврентий несся по заполненной машинами автостраде в сторону города. Новость, которую сообщил ему Иван Сергеевич, была ошеломляюще страшной. Если тот, кого он больше всего боялся, отдал приказание через его голову, значит, дело совсем швах. Думать о том, как поступают в данном случае с такими, как он, Лаврентий боялся. Не то чтобы он опасался смерти — два года в Афганистане для него были суровой школой мужества. Но уйти из жизни именно сейчас, когда все так налажено, когда он наконец-то перестал считать деньги до получки, было бы чудовищной несправедливостью.

«Надо бежать!» — всплыло в мозгу, но он тут же отогнал прочь эту мысль, понимая, что, как бы ни был велик этот мир, спрятаться в нем очень трудно.