Девушка с татуировкой дракона

Биргер Вангер явно не привык к тому, чтобы его так бесцеремонно отшивали. Он свирепо, как ему казалось, посмотрел на Микаэля, но на самом деле вовсе не напугал его, как ему хотелось бы. Просто он стал похож на надутого лося. А потом развернулся и прошел в палату Хенрика.

Микаэлю стало смешно, но он сдержался. Было бы неприлично смеяться в больничном холле рядом с палатой, где Хенрик, возможно, обретет свое последнее пристанище. Микаэль вдруг вспомнил книжку Леннарта Хюланда[81] со стихами о буквах алфавита: в 1960‑е годы ее читали для детей по радио, и он, по какой-то непостижимой причине, запомнил ее наизусть, когда учился читать и писать. В памяти всплыла строфа о букве «Л». Там были стихи о лосе, который очутился один посреди леса и улыбался.

У выхода из больницы Микаэль столкнулся с Сесилией Вангер. Он много раз набирал номер ее мобильного телефона после ее возвращения из прерванного отпуска, но она не отвечала. Каждый раз, когда он звонил к ней в дверь, ее не оказывалось дома.

– Привет, Сесилия, – сказал он. – Поверь мне, я очень переживаю насчет Хенрика.

– Спасибо, – ответила она и кивнула.

Микаэль пытался уловить ее настроение, но не почувствовал с ее стороны ни тепла, ни холода.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Извини, что я захлопнула перед тобой дверь. Я понимаю, что ты злишься, но сейчас я совершенно сама не своя.

Микаэль удивленно заморгал, но потом понял, на что она намекает. Он поспешно взял ее за руку и улыбнулся:

– Подожди, ты меня неправильно поняла. Я вовсе не сержусь на тебя. Я надеюсь, что мы можем оставаться друзьями, но если ты не хочешь со мной общаться… если ты так решила, то я готов подчиниться.

– Я не умею оставаться друзьями, – сказала Сесилия.

– Я тоже. Давай выпьем кофе? – Блумквист кивнул в сторону больничного кафетерия.

Она чуть было не согласилась, но потом взяла себя в руки:

– Нет, не сегодня. Я хочу навестить Хенрика.

– Ладно. Но мне все-таки необходимо с тобой поговорить. Это важно.

– О чем? – насторожилась она.

– Помнишь, когда мы впервые встретились, ну, когда ты пришла ко мне в январе? Я сказал, что наш разговор не предназначен для печати и что, если мне придется задавать тебе серьезные вопросы, я скажу об этом заранее… Так вот, это касается Харриет.

Лицо Сесилии Вангер внезапно перекосилось.

– Ах ты, чертова ищейка!

– Сесилия, я обнаружил вещи, о которых мне просто необходимо с тобой поговорить.

Она отступила на шаг.

– Неужели ты не понимаешь, что вся эта охота за призраком проклятой Харриет для Хенрика просто имитация бурной деятельности? Ты хоть понимаешь, что он там сейчас, может быть, умирает? И последнее, в чем он нуждается, так это в том, чтобы его снова волновали и внушали ему напрасные надежды… – Она умолкла.

– Возможно, для Хенрика это и хобби, но я сейчас обнаружил больше нового материала, чем остальные вместе взятые накопали за последние тридцать пять лет. Появились вопросы, на которые нужно найти ответы, и я работаю над ними по заданию Хенрика.

– Если Хенрик умрет, всему твоему чертовому расследованию моментально придет конец. Тогда тебя сразу же отсюда выпрут, – сказала Сесилия Вангер и прошла мимо него.

Все было закрыто. Хедестад практически полностью опустел – наверное, все разъехались по своим летним домикам отмечать праздник летнего солнцестояния. Наконец Микаэль все же нашел работающее кафе на террасе городской гостиницы. Там он смог заказать кофе с бутербродом и почитать вечерние газеты. Но в мире за это время ничего важного не произошло.

Блумквист отодвинул от себя газеты и задумался о Сесилии Вангер. Он так и не сообщил ни Хенрику, ни Дирку Фруде о том, что в тот роковой день окно в комнате Харриет открывала именно она. Он боялся навлечь на нее подозрения, и меньше всего ему хотелось навредить ей. Но рано или поздно этот вопрос все же придется задать.

Просидев в кафе с час, Микаэль решил отложить все проблемы в сторону и посвятить праздник летнего солнцестояния чему-нибудь, не связанному с семейством Вангеров. Его мобильник молчал. Эрика куда-то уехала и, вероятно, развлекалась со своим мужем, и поговорить ему было не с кем.

Он вернулся на остров около четырех часов пополудни, приняв твердое решение – окончательно бросить курить. Со времен службы в армии Микаэль не переставал тренироваться – посещал спортзал и совершал пробежки по южному берегу озера Меларен, но забросил тренировки, когда начались проблемы с Хансом Эриком Веннерстрёмом. Только в тюрьме Руллокер он снова начал тренироваться, просто так, без особого фанатизма, но после того как вышел на свободу, опять все забросил.