Девушка в голубом пальто

– Я не знаю. Не знаю.

– Нужно было пойти мне, – произносит она с потерянным видом. – Она не знала вас, но знала меня.

– Вы бы не смогли помочь, – твердо говорю я. – Ни я, ни вы ничего не смогли бы сделать. – Впрочем, я в этом не уверена. Может быть, мне следовало упомянуть имя фру Янссен? Помогло бы это? Почему Мириам не последовала за мной? В конце концов я пытаюсь утешить фру Янссен. Правда, это слабое утешение.

– У нас есть тело. Моим друзьям удалось забрать его. Оно у господина Крёка.

– Кто с ней?

– Сейчас никого. Господин Крёк обычно приходит в восемь тридцать. Когда он появится, я попрошу позаботиться о ней. Попрошу подыскать участок для могилы.

– Я заплачу, – сразу же говорит она.

– Лучше я. Я заплачу деньгами, которые дала мне фру Янссен, чтобы я нашла Мириам. Это единственное, что я могу сделать. Этих денег хватит и на надгробный камень. Простой, но хороший.

– Вы должны пойти в похоронное бюро прямо сейчас.

– Я могу остаться, чтобы составить вам компанию.

– Вы должны идти, Ханнеке, – настаивает она. – Я не хочу, чтобы она была одна.

* * *

Но сначала я отправляюсь к фру де Врис. Там уже знают, что случилось прошлой ночью.

– Ханнеке, мне так жаль, – говорит фру де Врис, открывая дверь. В ее голосе слышится искреннее сочувствие. Наверное, она видела, как я вхожу в здание, и поэтому onderduikers не прячутся. Кохены сидят на диване, держась за руки. Мина подбегает и обнимает меня.

– Мы видели прошлой ночью, как колонна выходила из Шоубурга. – Она уткнулась мне в шею. – Больше мы ничего не видели. Мы все ждали и ждали, когда ты ее приведешь. А несколько часов спустя к нам пришел Виллем, который искал тебя. И только тогда мы узнали, что что-то случилось.

Дети уже проснулись. Они стоят за спиной у матери с ошеломленным видом, в пижамах. Близнецы наблюдают за нами с Миной, пытаясь понять, в чем дело. Фру де Врис замечает их и гонит обратно в детскую. Кохены бросаются ей на помощь.

Мы с Миной долго стоим в коридоре, сжимая друг друга в объятиях. Из глубины квартиры доносится детский смех. Я закрываю глаза, пытаясь избавиться от этого звука, столь неуместного сейчас. Мне хочется заползти в кровать и не вылезать оттуда много дней. Хочется сдаться.

Даже Мина плачет. Храбрая, жизнерадостная Мина, которая борется даже в тайном убежище. Но какой в этом смысл? Что мы можем сделать чудовищной машине, которая стреляет в спину юным девушкам, убегающим в страхе?

Кто-то осторожно прикасается к моему плечу. Это фру Кохен. В руках у нее что-то, похожее на сложенную белую скатерть. Извинившись за то, что побеспокоила, она протягивает мне этот предмет.

– Для вашей подруги, – объясняет она. – Не знаю, известно ли вам, что людей нашей веры обычно хоронят в традиционном погребальном одеянии. Это всего лишь скатерть. Увы, сегодня мы не можем соблюдать традиции. Но я подумала, что, возможно, вам понадобится что-нибудь, чтобы завернуть вашу подругу перед погребением. Только если вы не возражаете. Я не хочу ничего навязывать.

Я молча принимаю скатерть, и мягкая ткань струится между пальцами.

– У нас также принято, чтобы кто-то находился при теле. Тогда усопший не будет в одиночестве. Конечно, мы не сможем присутствовать на погребении, – продолжает фру Кохен. – Но если вы скажете, на какое время оно назначено, мы с мужем начнем в эту минуту поминальную молитву.

– Спасибо. – От этих слов я чуть не начинаю плакать. Я едва знаю Кохенов. Интересно, что именно им поведали о моих поисках Мириам? – Спасибо, – повторяю я, не зная, что еще сказать.

Глава 28

Господин Крёк не задает никаких вопросов ни о Мириам, ни о том, почему я хочу позаботиться о ее теле. И я благодарна ему за это. Наверное, это ответный жест с его стороны. Ведь я не задала ему ни одного вопроса за все время нашего знакомства. В офисе он только треплет меня по плечу, а потом аккуратно закатывает рукава рубашки. Он всегда так делает перед тем, как приступить к работе. Несколько часов спустя он извещает меня, что тело одето. Не хватает только носков и туфель.

Покинув квартиру фру де Врис, я забежала домой. Там я просмотрела свою одежду, чтобы выбрать что-нибудь для Мириам. Родителей нет: они наносят регулярный визит доктору папы. Я выбираю платье, которое мне подарили несколько лет назад, в день рождения. Оно все еще впору. Это одна из моих немногочисленных хороших вещей. Я кладу это платье в сумку, вместе с любимыми лакированными туфлями.

– Можно мне? – шепотом спрашиваю я господина Крёка. – Можно мне самой это сделать?

У него изумленный вид, поскольку я впервые захотела войти в комнату, где находится тело. Обычно покойников вносят туда с черного хода, омывают, обряжают, а затем кладут в гроб. Я никогда даже не заходила в ту комнату.

– Вы уверены?

Я киваю.

– Это важно для меня. – Потому что я подвела Мириам. Потому что нашла ее слишком поздно. Потому что ее голубое пальто испорчено и все в крови.