Девушка: В одиночку

Но Элла точно знала, что внутри. Рипли и Харрис тоже поняли это. Харрис поднял крышку – и комната наполнилась тошнотворным запахом. Это был запах залежавшегося трупа, который днями гнил, прежде чем его переместили в новое место.

Элла увидела это в глазах Рипли. Ее теория была верна, и Рипли выглядела так, словно тоже была убеждена в этом.

Харрис раскрыл рот в удивлении.

– Матерь божья. Что это за чертовщина?

* * *

Элла, Рипли и Харрис не сводили глаз с находки, когда к ним поспешили два криминалиста. Харрис передал им контейнер дрожащими руками. Команда криминалистов взяла его и бережно положила на рабочую поверхность позади них.

 Это была голова Кристин Хартвелл – без кожи и волос, с двумя карими глазами, застывшими в смертельном взгляде. На ней были следы бровей и неповрежденные зубы. Можно было рассмотреть все сухожилия, идущие от щек к голове. От увиденного Элла почувствовала рвотные позывы. Пока Рипли и Харрис осматривали голову, Элла выбежала на улицу, чтобы подышать воздухом.

Теперь ее теория имела значительное подспорье, но все равно это было самое ужасное утро. Облачное небо над головой и грязная трава под ногами. Она чувствовала, как влага с лужайки просочилась в ее обувь. Сначала ей было некомфортно, но затем она вернулась в реальность. Все эти смерти и разложение, которые она лицезрела за последние несколько дней, казались ей каким-то невероятным ночным кошмаром.

За последние несколько дней она многому научилась, включая то, что учебники и фотографии мест преступления не могут подготовить человека к встрече с этим в реальности. Элла всегда думала, что, окажись она в подобной ситуации, ей удастся держать свои эмоции под контролем, но реальность разительно отличалась от того, что она представляла. Каждое место преступления накладывало свой отпечаток, вытесняя все приятные воспоминания сценами жестокости и человеческих страданий.

Она подумала, что, возможно, эта должность не для нее, но мысль о том, чтобы подвести людей, давших ей этот шанс, повысила уровень ее тревожности до предела.

Вдруг она почувствовала на своем плече прикосновение чьей-то руки.

– Нет, легче со временем не станет, новенькая, если ты об этом думаешь.

Элла сняла очки и протерла глаза. Она не развернулась к Рипли.

– Не об этом. Я думаю, может, я не создана для этой работы.

Рипли рассмеялась.

– Ты шутишь? Твоя теория выглядит весьма правдоподобной. Не позволь паре жутких подробностей разуверить тебя.

Элла почувствовала, как тревога отступила. Облегчение пришло медленно и постепенно, когда она поняла, что легендарная Мия Рипли похвалила ее.

– Что ж, спасибо. Просто.. Видеть все эти свежие трупы очень тяжело. Когда я вижу их в учебниках, я будто просто постигаю факты. Я просто читаю историю, понимаете? Я ничего не могу сделать, чтобы изменить то, что с ними произошло.

– Но теперь ты чувствуешь, будто в ответе за них, – сказала Рипли.

Элла тяжело вздохнула и кивнула.

– Наверное. Это сложно объяснить. Я чувствую, что если бы старалась лучше, лучше проработала теорию, проговорила ее, тогда, возможно, в этом доме не было бы трупа.

– Да, я помню, когда думала так же. Но поверь мне, ничто не могло это предотвратить. Ты не можешь винить себя за действия психопата.

– Я знаю. Просто это тяжело.

– Конечно, тяжело, но ты должна гордиться собой. Ты пришла к этой теории практически с самого начала, основываясь всего на одном месте преступления и небольшом количестве деталей. Даже с сегодняшними находками, я бы не додумалась до таких выводов. Я бы предположила, что это дело рук какого-то рассеянного шизофреника, экспериментирующего с разными методами убийств. Но твоя теория разворачивает дело в совершенно другом направлении. Даже мне это не по силам.

Элла снова надела очки и повернулась к Рипли. Между ними дул ледяной ветер. Элла промерзла до костей. Все это утро казалось нереальным, но еще более нереальным казалось то, что Рипли хвалит ее. Элле пришлось воспроизвести слова агента в памяти, чтобы убедиться, что она правильно все расслышала. В течение сорока восьми часов Рипли спешно опровергала ее теорию. Теперь она вернулась к этой теории. Это был успех, неважно каким горьким он был. Эллу переполняло чувство удовлетворения.

– Правда? Даже вам? – спросила Элла.

– Даже мне. Если бы я нарисовала психологический портрет и отправила его копам, представь, как бы глупо я выглядела, когда выяснилось бы, что он на самом деле делал с каждым убийством?

– Да уж, – согласилась Элла. – Но теперь вы знаете правду.

– Все еще есть вещи, которые я не могу разглядеть. Ты замечаешь мелкие детали, такие как джутовый мешок на месте убийства Хартвелл, след от помады на месте убийства Баркер. Эти детали помогают выявить связь и определить более четкий психологический портрет. Поэтому я хочу доверить это тебе.

Элла смотрела на нее в потрясении.

– Что? Мне?

– Да, тебе. Ты когда-нибудь составляла психологический портрет?

Вот оно. Великое достижение. Высшая честь, которой она могла удостоиться.