Девушка в поезде

Только что позвонил Скотт и предупредил, что задержится на работе, но мне хотелось услышать совсем другое. Весь день я на взводе. Не могу усидеть на месте. Я надеялась, что он придет домой и успокоит меня, а он вернется только через несколько часов, и мысли в моей голове так и будут продолжать крутиться, крутиться и крутиться, и я знаю, что меня ждет бессонная ночь.

Я не могу просто так сидеть, наблюдая за поездами, я слишком нервничаю, и сердце трепещет в груди, будто птица, пытающаяся вырваться из клетки на волю. Я сую ноги в шлепанцы, спускаюсь вниз и выхожу из передней двери на Бленхайм-роуд. Сейчас около половины восьмого — на улице несколько припозднившихся прохожих, которые спешат домой с работы. Больше никого нет, хотя слышны крики детей, играющих на заднем дворе, пока летнее солнце окончательно не село и их не позвали на ужин.

Иду по дороге к станции. Останавливаюсь возле дома номер двадцать три и размышляю, не стоит ли позвонить в дверь. Что я скажу? Что кончился сахар? Или просто заглянула поболтать? Их жалюзи наполовину открыты, но внутри никого не видно.

Я иду дальше, дохожу до угла и почему-то спускаюсь в подземный переход. Когда я достигаю примерно середины, сверху проходит поезд, и это потрясающе! Это как землетрясение: его вибрация, разгоняющая кровь, ощущается всем телом. Я смотрю вниз и замечаю что-то на полу: это обруч для волос, фиолетовый, растянутый и потертый. Должно быть, его потеряли во время пробежки, но у меня отчего-то бегут мурашки, мне хочется поскорее выбраться наверх и оказаться там, где светит солнце.

На обратном пути он проезжает мимо меня на своей машине, наши взгляды на мгновение встречаются, и он улыбается мне.

Рейчел

Пятница, 12 июля 2013 года

Утро

Я чувствую себя абсолютно разбитой, голова после сна тяжелая, будто налита свинцом. Когда пью, я практически не сплю. Отключаюсь на час или два, а когда прихожу в себя, чувствую тошноту от страха и от самой себя. Если выдается день, когда я не пью, то ночью после этого впадаю в тяжелое забытье, а утром не могу толком проснуться, не могу избавиться от сонливости, которая мучает меня долгие часы, а то и весь день.

Сегодня в вагоне мало пассажиров, и рядом со мной никто не сидит. Никто на меня не смотрит, я склоняю голову к окну и закрываю глаза.

Визг тормозов поезда будит меня. Мы у семафора. По утрам в это время года солнечные лучи падают на заднюю часть домов у полосы отчуждения, заливая их светом. Я почти чувствую тепло утреннего солнца на лице и руках, когда сижу за столом во время завтрака, а Том сидит напротив меня. Я босиком, ставлю свои ноги на его, поэтому у него они всегда теплые, и читаю газету. Я чувствую, что он смотрит на меня и улыбается, и меня заливает краска, поднимающаяся от груди к шее, что всегда со мной происходит, когда он смотрит на меня определенным образом.

Я с силой зажмуриваюсь, и Том исчезает. Мы по-прежнему стоим на семафоре. Я вижу в саду Джесс, а за ней выходящего из дома мужчину. В руках он что-то несет — возможно, кружки кофе. Я смотрю на него и понимаю, что это не Джейсон. Этот человек выше, стройнее и смуглее. Он — друг семьи, ее брат или брат Джейсона. Он наклоняется, ставит кружки на металлический столик во внутреннем дворике. Это двоюродный брат из Австралии, остановившийся у них на пару недель; старый друг Джейсона, шафер на их свадьбе. Джесс подходит к нему, обнимает за талию и целует долго и страстно. Электричка трогается.

Я не верю своим глазам. Сделав судорожный вдох, осознаю, что от изумления даже перестала дышать. Почему она так поступает? Джейсон любит ее, это видно, они счастливы. Я не могу поверить, что она с ним так поступает, он не заслуживает такого. Я чувствую глубокую обиду, как будто меня жестоко обманули. Знакомая боль наполняет грудь. Со мной такое уже случалось. Конечно, тогда боль ощущалось острее, но ее характер я помню. Такое не забывается.

Я узнала об этом тем же способом, каким в наши дни узнают обо всем — благодаря беспечности в общении при помощью электроники. Иногда это эсэмэска или голосовое сообщение; в моем случае это была электронная почта — современный след помады на воротничке. На самом деле это вышло случайно. Я не должна была трогать компьютер Тома, потому что он боялся, как бы я по ошибке не удалила что-то важное, или нажала не на ту кнопку и запустила в него вирус или троянскую программу, или что-то в этом роде.

— Техника явно не твой конек, верно, Рейч? — сказал он, когда я умудрилась случайно стереть все контакты из его списка электронных адресов. Так что я не должна была трогать его компьютер. Но мои намерения были самыми благими — мне хотелось как-то загладить вину за проблемы, которые я создавала в последнее время. Я хотела устроить нам поездку на четвертую годовщину свадьбы, чтобы мы вспомнили, как все было когда-то. Это должен был быть сюрприз, и мне было необходимо узнать его рабочий график. Вот почему я оказалась за его компьютером.