Девушка за спиной (сборник)

– Такси не найдешь. Если бы он по телефону его заказал, а то просто сел в первое попавшееся и вперед.

– Звони, – сказал он, подумав.

И я звонил. Снова и снова. Пока мне не ответили.

– Хрен моржовый! – заорали мы в трубку. – Ты цел?

– Кто это? – ответили нам. Женским голосом.

– Где Ираклий? Что с ним?

– Можете его забрать по адресу… – сказал голос.

И назвал совершенно незнакомую улицу.

Такси приехало почти сразу. Я смотрел в окошко на радостных москвичей и думал: почему его занесло именно туда?

Водитель домчал с ветерком. Домофон тоже открыли сразу.

– Здравствуйте, – произнес я, когда дверь распахнулась, и… вытаращил глаза. На его бывшую.

Я впервые переступил порог ее квартиры. Она нас недолюбливала. Или не любила. Считала, что мы плохо на него влияем, как разведенные. Возможно, была права.

После того как Ираклий женился и переехал к ней в центр, мы ни разу не собирались у него дома. Рестораны, дома отдыха, бани, но только не квартира…

Он лежал на спине, широко раскинув руки и закрыв глаза. И выглядел совершенно счастливым. Несмотря на свежий синяк под глазом и гематому во весь лоб.

– Наверное, надо вызвать полицию, – нерешительно сказал Андрей. – Вдруг он умрет.

Ее новый муж схватил его за руку и сказал:

– Не надо.

– С ним все в порядке. Он резко встал и поэтому упал. Закружилась голова. – Ленин голос почти не дрожал.

Можно было бы поверить, если бы не синяк под глазом. Можно упасть и удариться, но только не этим местом – если рядом нет мебели с острыми углами.

Ираклия определенно били.

Мускулатура у мужика была достойная.

Будь он похилее, можно было бы с ним подраться. А так – разве что вдвоем на одного.

Пока я вяло размышлял об этом, Ираклий открыл глаза. Мы поняли это не сразу, только после того, как он спросил:

– Что мы тут делаем?

Ответить на это было сложно.

– Кратковременная амнезия, – сказал я. – Возникает от сильного удара и, вероятно, исчезает от того же самого.

– Лечи подобное подобным, – добавил Андрей. – Еще древние говорили.

На детскую площадку мы не пошли. Хотя она была совсем рядом и тоже совершенно пустая. В кафе было как-то надежнее.

– Что удивительно, – начал Ираклий, – я ведь совершенно забыл, что мы в разводе. Приперся туда.

– Ты как Доцент, – хмыкнул Андрей. – До сих помню, а дальше не помню.

Я подумал и предположил:

– У тебя, наверное, чувство вины осталось подсознательно. Когда выпивал с нами раньше, было некомфортно – в предчувствии люлей дома. Вот и сработало: чувствовал себя плохо, выпили, мы рядом. Всё совпало, ты и рванул в прежнюю жизнь.

– Согласен, – сказал Ираклий. – Я как развелся, сколько бы мы ни выпивали – никогда плохо не было.

– Чего ты в драку полез? С новым мужем.

– А как? – не понял он. – Он же голый, в моей спальне. Если бы мне всё равно было, тогда бы не полез.

– В смысле: «всё равно»? – не поняли мы.

Ираклий потупился.

– Я когда на диван лег, мне хорошо стало. Пахло так… знакомо. Диван, дом, и она молчала, не ругалась, как обычно. И вдруг этот. Голый.

– Ясно, – сказал я, пытаясь представить себя на его месте.

– Я, может быть, всегда этого хотел, – сказал он.

И мы снова не поняли, о чем он.

– Чтобы она виноватой передо мной была, чтобы не только я. Накричать на нее, чтобы она правоту мою почувствовала.

– Накричал? – спросил Андрей.

Ираклий потер синяк. Поморщился.

– Ладно, – сказал я. – Ты ушел и ушел, а ему мучиться.

– Почему? – быстро спросил Ираклий.

– Не потому, что ты пришел, – пояснил Андрей. – И не потому, что она тебе дверь открыла.

– Ты на его диван лег. Как хозяин. А она не прогнала, даже слова не сказала.

Он смотрел на нас и сомневался.

– Думаете, поэтому он меня и ударил?

– Конечно, – сказал я. – Какие сомнения?

– Диван, брат, это не хрен собачий, – кивнул Андрей и поднял стакан с виски, салютуя героя. – Диван – это главное место для мужика в квартире.

Мы чокнулись, выпили и вдруг он спросил. Словно не у нас, а себя:

– Может, она меня все еще любит?

Мы вздрогнули.

– У тебя же амнезия была, а не слабоумие, – сказал Андрей. – Она не любит. Просто ей как бальзам на душу, что мужья из-за нее у нее же на глазах подрались.

– Так он победил, – грустно сказал Ираклий.

– Ни хрена ты в бабах не понимаешь, – сказал я.

Он неожиданно обиделся.

– Можно подумать, ты понимаешь.

– Тоже не понимает, – вмешался Андрей. – Их вообще понять невозможно.

Ираклий смотрел на нас и о чем-то думал. Разве что не гудел от напряжения.

– Знаете что?

Мы не знали.

– Я ведь до сих пор еще ее люблю, гадину. Ненавижу и люблю.

– Бывает, – сказал я с неопределенной интонацией. Потому что тема эта мне нравилась все меньше.

– Я подумал, если от удара по голове бывает амнезия, ну у меня уже точно, может быть, надо мне так дать, чтобы я совсем ее забыл?

Он не шутил.

– А как дать? – спросил я. – Так и убить можно.

– Если ты вообще всё забудешь? – поинтересовался Андрей.

Но он нас уже не слышал. Склонился к нам и говорил слишком быстро:

– Я всё придумал. Вы меня сейчас ударите как следует. Когда очнусь, скажете, что я влюблен в кого-ни- будь.

– Представляешь, – задумчиво сказал Андрей, – ты очнешься и вдруг узнаешь, что гей.

Ираклий побледнел.