Девушки без имени

Только когда машина затормозила, я позволила себе подумать об Эдне. Мы встали перед великолепным зданием с высокими окнами и башенками. Я совсем не походила на человека, который в таком живет.

Мистер Айдлман обошел автомобиль и открыл мне дверь. Помог выбраться. От скорости, ветра и солнца меня тошнило.

— Ты уверена, что это именно то место?

— Вот и посмотрим.

Он сложил на груди короткие ручки:

— Ну так сходи и посмотри, чтобы мне не пришлось напрасно волочь эту девчонку к дверям.

— В ваших руках она будет выглядеть более жалкой.

Он замялся, глядя на лежащую на заднем сиденье Эффи:

— Если тебе дадут от ворот поворот, оставлю ее на крыльце. Я и так сделал больше, чем договаривались.

Мистер Айдлман поднял Эффи и потащил ее к дверям. Я пожалела, что отдала ему хижину. Старик фермер нес Эффи, как пушинку. Лучше бы все досталось ему. Но теперь было уже поздно.

Я позвонила в дверь, облизала ладонь и попыталась пригладить взъерошенные ветром волосы. Открыла мне аккуратная девушка в белом фартуке и наколке. Посмотрев на Эффи, она пригласила нас войти и закрыла дверь так быстро, как будто за нами летел ураган.

В холле было темно. Глаза не сразу привыкли, но потом я увидела темно-красные бумажные обои и ковер цвета пыльной розы.

— Вам повезло, что хозяйка дома. Подождите.

Служанка исчезла за закрытой дверью и скоро вернулась с женщиной в широком платье с высокой талией. Оно не доходило ей до лодыжек и открывало туфли на невысоком каблуке. На щеке у нее темнело маленькое родимое пятно, а губы были алые. Она подошла к Эффи и несколько секунд смотрела на нее, подергивая нитку черных бус на шее. Не обращая внимания на мистера Айдлмана, женщина взглянула на меня ясными карими глазами.

— Девочка тяжело больна? — спросила она.

— Очень. У нее что-то с сердцем.

Женщина коснулась ладонью лба Эффи, вгляделась в ее лицо:

— Как ее зовут?

— Эффи Ротман.

Она вздернула голову:

— Ротман? В самом деле?

Женщина посмотрела на меня, на Эффи, а потом на девушку, которая нас впустила.

— Амелия, проводи этого господина в желтую комнату, а потом немедленно телефонируй врачу. Вы отвечаете за девочку? — спокойно, но быстро спросила она.

— Нет. — На лице мистера Айдлмана выступили капельки пота. Он неуклюже перехватил Эффи. — Я просто ее подвез. По просьбе этой девицы. — Он указал на меня подбородком.

Теперь женщина двигалась очень быстро. Она схватила с вешалки шляпу и подозрительно оглядела меня:

— Как тебя зовут?

— Мэйбл Уинтер.

— Ты отвечаешь за девочку? — Она надела шляпу.

— Что-то вроде того.

— Хорошо. Оставайся с ней, пока я не вернусь. Если она очнется, ей лучше увидеть кого-то знакомого. Амелия принесет вам все необходимое. А вы, — обратилась она уже к мистеру Айдлману, — отнесите девочку наверх, потом Амелия вас накормит, и вы свободны. — С этими словами она захлопнула дверь.

Я посмотрела ей вслед. У меня вспотели ладони. Заявившись сюда, я сильно рисковала. И я не представляла, чего хочет эта женщина. Вдруг она узнала меня и бросилась к властям? Я все еще могла сбежать. Дверь была открыта, мистер Айдлман дошел только до середины лестницы, а Амелия шла впереди него.

— И ты иди сюда, — крикнула Амелия. — Я принесу тебе поесть, когда ее устрою.

Мистер Айдлман скорчил гримасу. Ему явно не хотелось заниматься тем, на что он не подписывался.

Через открытую дверь воздух наполнился городским гулом, и в облаке выхлопных газов солнце казалось тусклым и расплывчатым. Было слишком жарко, чтобы бежать, к тому же я так устала, что не убежала бы далеко. Я толком не ела и не спала много дней, и мысль о еде и месте, где можно присесть, лишила меня последних сил. Я знала, чем рискую, но все же поднялась по прохладной лестнице. Может быть, это решение, принятое от беспомощности, уничтожит все, что я успела отвоевать.

31

Жанна

21 августа 1914 года Инес Милхолланд постучала в дверь моей квартиры на 26-й улице. Я сидела в столовой, обмахиваясь газетой. Марго я отпустила на вечер, а девушка, которая у меня убирала и стряпала, ушла к мяснику, хотя я сказала ей, что с удовольствием поем холодного мяса с ледника.

Прислуги не было, так что я сама открыла дверь раскрасневшейся Инес. Она запыхалась, щеки у нее горели, а шляпа сползла набок, как будто она бежала до моих дверей. Мы никогда не встречались, но все же я сразу ее узнала. Я видела ее фотографии в «Журнале для женщин» и «Новостях суфражизма», а запах розовой воды только подтвердил мои подозрения. В жизни, со своими огромными карими глазами и алыми губами, она была еще прекраснее. Ее красота поражала, но только в первые мгновения, потом ты к ней привыкал. Впрочем, мне не было дела до ее внешности. Она прижимала руки к груди, многословно извинялась за то, что потревожила меня, и просила, чтобы я немедленно пошла с ней. Я сняла шляпу с крючка и вышла из дома, не задавая вопросов.

Инес шла слишком быстро, нервно размахивая руками, и люди расступались, чтобы нас пропустить. Я предположила, что эта спешка как-то связана с Эмори, хотя его мать, старая добрая Этта, не преминула мне сообщить, что он прекратил свои отношения с Инес.