Девушки из хижины

– Позвоню сейчас, – говорю я, хотя сердце колотится, а ладони вспотели. Не хочу провести еще одну бессонную ночь, терзаясь сотней вопросов, на которые нет ответов.

– Уверена? – спрашивает Брант.

Киваю, и он протягивает руку и листает список до имени «Катрина». На белом фоне появляется номер.

– Все готово. Просто нажми кнопку «вызов», – говорит он.

Откашлявшись, делаю два вдоха, жму кнопку и подношу телефон к уху.

Раздаются три гудка, потом тишина.

– Алло? – отзывается женский голос.

– Здравствуйте, – говорю я. Стук сердца отдается в ушах.

– Рен! – У женщины на том конце такой громкий голос, что мне приходится отодвинуть телефон. – О боже мой!

– Извините, кто это? – спрашиваю я.

Брант стоит, сложив руки на груди, улыбается. Должно быть, он ее слышит.

– Я твоя тетя Трина, – говорит женщина. Голос у нее забавный, каждый слог она растягивает и выделяет. – Я так и знала, что этот день настанет. О боже мой! Прости. Не хочу сюсюкать и все такое, но ты не представляешь, как долго я молилась, чтобы этот день настал. Понимаешь, теперь я знаю причину, по которой Господь надоумил меня сдать пробу ДНК по программе «Фамильное древо».

Она смеется, но в ее голосе слышны и слезы.

– Брант рассказал, что ты ищешь маму с папой, – говорит она с тяжелым вздохом, подсказывающим, что надеяться не на что. – Дорогая, даже не знаю, как тебе сказать, но они погибли лет семнадцать назад.

На глазах выступают слезы, и я отворачиваюсь, чтобы не видел Брант.

– Несчастный случай на дороге. Других машин там не было. Твой папа сидел за рулем. И очевидцев не было, и когда наконец их обнаружили, оба уже умерли, – произносит тетя сдавленным прерывистым голосом. – Но твое кресло… твое кресло в автомобиле оказалось пустым. В полиции решили, что кто-то подошел и забрал тебя. Встречаются такие по-настоящему больные люди. – Она цокает языком. – Ты можешь посмотреть эту историю в Гугле. Медиа называли тебя «малышка Фелисити». В национальных новостях этой теме довольно долго уделяли серьезное внимание.

– Фелисити? – Неожиданно услышав имя, данное мне родителями, я на время отвлекаюсь от трагической новости.

– О да. Так тебя звали. Вернее, так тебя зовут. Фелисити Холлингсуорт. Как бы там ни было, найти тебя не удалось – ни очевидцев, ни улик, ни следов. Но мы всегда тебя помнили. Ни на минуту не забывали. У меня на комоде до сих пор стоит твой детский портрет. И стоял во всех домах, где мне приходилось жить.

Голос у тети Трины ласковый, полный жизни. Добрая душа, как та женщина с золотистыми волосами, которую я помню.

– Мне очень хотелось бы встретиться с тобой, Рен, – говорит она. – Чем скорей, тем лучше. Я сейчас в Далласе, штат Техас, но могу прилететь ближайшим рейсом в Нью-Йорк, если хочешь.

– Очень хочу, – вытирая слезы и не сдерживая улыбку, отвечаю я.

– Слушай, ты никогда не видела фотографии своих родителей? – спрашивает тетя.

– Нет.

– Как только дам отбой, вышлю на этот номер один снимок. Как тебе такая мысль? А потом привезу с собой целую кучу альбомов.

– Большое спасибо, буду очень рада. – Киваю головой, хотя она меня не видит.

– Ну и ладно, хорошо, я даже выразить не могу, как счастлива, что ты жива и здорова. До смерти хочется тебя увидеть. Скоро встретимся.

Трина заканчивает разговор, а через тридцать секунд приходит сообщение с фотографией.

Это она.

Женщина с золотистыми волосами.

Такой была моя мама.

Глава 50

Николетта

– Похищение первой степени, – говорит Брант, выключая телефон. – А перед ним убийство.

– Обвинения Дэвису? – спрашиваю, забираясь в постель.

Прошло почти две недели с того вечера, когда мы нашли свою дочь, хотя все настолько живо в памяти, словно это случилось вчера. Иногда, закрывая глаза, я слышу вой сирен, вижу красно-синие сполохи на стене трейлера. Образ заспанного, растерянного личика нашей дочери навсегда отпечатался в моей памяти, в этом я уверена.

В первый вечер, когда мы вернулись домой, оставив Иви в больнице, Брант ходил по комнатам, срывал снимки с Дэвисом, напоминавшие ему о детстве, заставлявшие думать о брате.

Когда он запихивал коробку с фотографиями в рамках в мусорный бак, я спросила, не хочет ли он поговорить на эту тему. Муж уперся кулаками в бока, в последний раз посмотрел на весь хлам и захлопнул крышку.

– Я в порядке, – ответил он. – Мы вернули Ханну. Все остальное не имеет значения.

Вот так ко мне вернулся мой милый, добродушный, неунывающий супруг.

Кутаясь в одеяло, я двигаюсь поближе к середине постели.

– Да, – продолжает Брант. – Мэй говорит, что Дэвис все спланировал. Когда Мэгги требовались лекарства для Иви, он давал ей просроченные витамины, зная, что от них девочке станет хуже и нужно будет обращаться к врачам. Очевидно, у Мэгги на крайний случай имелся спутниковый телефон. В тот вечер, когда они уходили, она звонила Дэвису, и он встретил их в лесу. Убил Мэгги. Забрал Иви.

– Но как он узнал, что Иви наша дочь? – спрашиваю я. – И когда?