Девушки начинают и выигрывают

«Нейчерал лайт» — не натуральное, не очень светлое; да вы и сами знаете.

— Спасибо, Кара, — искренне благодарю я. «Гарвард-Йель» немыслим без моря дешевого пива.

Вся наша разношерстная компания в сборе. Бонни, назначенная водителем, изучает карту, пытаясь вычислить наиболее легкий и самый безопасный путь до Кембриджа. Активист Адам и Горячий Роб раздобыли гарвардский альбом и просматривают его в поисках девушек, на которых можно нацелиться в эти выходные, и одновременно подталкивают Бонни к тому, чтобы выбрать самый короткий маршрут. Вероника склонилась над футбольной программкой в надежде покорить в эти выходные тысячу фунтов мужчин. Это составит 4,62 футбольного игрока.

Амбициозно, но выполнимо.

Кристал в роскошных потрепанных джинсах «Дизель» прислонился к фургону и пристально изучает свежий номер «Нью-йоркера». В данный момент он с головой ушел в рассказ, напечатанный в этом выпуске. Он постоянно посылает в этот журнал рассказы, раз за разом получая отказы. По счастью, в отношении своих литературных опусов он проявляет стальную выдержку.

— Как на этой неделе? — кричу я ему.

— Не так хорош, как тот, что послал я, — говорит Кристал, качая головой, и возвращается к рассказу.

Кара, глава экспедиции, сидит в фургоне, вооружившись списком: еда, напитки, карты… целая простыня. Убедившись, что все и всё на месте, она издает командный клич:

— По местам!

Первокурсник Питер из «Жабы» с ошалелым видом — оттого, что еще жив, — широко улыбается. На прошлой неделе он бросил свою подружку, и Кара подхватила его проворнее, чем туфли «Манолос» на распродаже.

— Придержи своих лошадей, футбольная Барби, — сухо замечаю я.

Питер смеется, словно ничего смешнее в жизни не слышал.

Кара бросает на него убийственный взгляд, и он давится собственным смехом.

Надо отдать ей должное: она хорошо выдрессировала его всего за одну неделю.

Лиза с театрально накрашенными глазами и сигаретой ходит взад-вперед и рассеянно говорит по сотовому. Она отбрасывает назад длинные темные волосы и делает глоток пива с привкусом джина и тоника из спрятанной в бумажный пакет банки.

Пить такую дрянь? Лиза иногда очень меня удивляет.

— Я тоже буду скучать, дорогой, — шепчет она в телефон и закатывает глаза.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Стюарт, — отвечает она одними губами.

— Ах да.

— Значит, так, друзья! — хлопнув в ладоши, привлекает общее внимание Кара. — Садимся и едем!

— Ш-ш-ш! — шипит Лиза. — Я говорю с Гарри.

С Гарри? Мне показалось, она разговаривала со Стюартом.

Мы все поднимаемся в фургон, горя желанием бурно начать выходные.

Когда Бонни выезжает на шоссе, положив руки на руль в положении «на десять часов» и «на два часа», меня захлестывает теплое, не поддающееся определению чувство. Ощущение такое, будто впервые за целую неделю я сижу неподвижно, не обремененная никакими обязанностями и окруженная людьми, которых люблю. Пусть это звучит банально, но мало что в жизни сравнится с удовольствием от общения с друзьями. И одно из этих «мало» — находиться с ними в начале пути к трехдневному забытью.

— Вы ни за что не угадаете, что я слышала, — обращается к нам Кара, выдернув меня из моих грез.

— Пива? — спрашивает, ни к кому конкретно не обращаясь, Горячий Роб и открывает установленный в фургоне холодильник.

— Что бы вы сделали, если бы узнали, что это пиво разлито в колумбийских потогонных заведениях людьми, работающими по четырнадцать часов в день без перерыва на посещение туалета и практически бесплатно, лишь для того, чтобы принести прибыль бессердечным империалистам и транснациональным корпорациям? И не говоря уже об ущербе, который эти заводы наносят окружающей среде. — Активист Адам умолкает.

Горячий Роб смотрит на него с досадой.

— Хочешь пива? — снова спрашивает он.

— Да, давай, — отвечает Адам, протягивая руку. Бонни слышит, как эти двое с треском открывают банки, и с угрозой смотрит на них в зеркало заднего вида.

— Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы выпить это здесь, я остановлю машину и высажу вас прямо тут, на обочине шоссе.

Вероника отрывается от зеркальца, не донеся до губ помаду, и неодобрительно хмыкает:

— Ты всегда такая зануда, дорогая? Бонни с весьма недовольным видом что-то едва слышно бормочет себе под нос.

Адам и Роб разражаются хохотом. В ответ Бонни сворачивает на обочину и резко жмет на тормоза.

Сложив руки на груди, она оборачивается и смотрит на ребят. Бонни не шутит.

Кара, раздраженная тем, что никто не обращает на нее внимания и ее план прибытия в Гарвард ровно в пять минут девятого может быть сорван единственным водителем, считает своим долгом вмешаться.

— Бонни, возвращайся на дорогу, — сурово произносит она и быстро добавляет: — В фургонах разрешены открытые емкости с алкоголем. Бонни смотрит на нее с подозрением.

— Я проверяла, — вынужденно лжет Кара.

— Отлично, — ворчливо отзывается Бонни.

— А теперь, — говорит Кара, удовлетворенная тем, что настояла на своем и фургон снова движется, — вы ни за что не угадаете, что я слышала.

— Что, милая? — с надеждой спрашивает Первокурсник Питер, играя темным локоном, лежащим на ее загорелом плече.