Дезертир флота

– Вряд ли. Лягушка вон как был белый, так и остался. Он, правда, в последнее время здорово себе кишки пивом промывал. Наверное, не в пище дело. А чувствуешь ты себя хорошо?

– Не говори глупостей! Я прекрасно себя чувствую. А волосы еще в море темнеть стали. Если тебе не нравится, я их обратно в рыжий перекрашу.

– Не нужно. Ты мне любая нравишься.

– Да?! И лысая? Вдруг они теперь все повылазят?

Вор подъехал ближе, взял подругу за горячую руку:

– Не волнуйся, детка. Раз у тебя ничего не болит, значит, ничего страшного не происходит. А захочешь – перекрасишься в любой цвет. Или сразу в три. В тот раз получилось очень эффектно.

– Извини, – пробормотала Теа. – Мне как-то не по себе. Одно дело – когда сама красишь. У нас в Холмах испокон веков все рыжие были. Вдруг здесь, на Севере, кицунэ жить не могут? Вдруг я умру?

– У тебя ничего не болит, полно стрел в колчане, жратвы в мешках, мы с Лягушкой рядом, и ты собралась загнуться? С чего бы это? Оттого что меняешь масть?

– А вдруг это знак богов, которого я не понимаю?

– Боги? Богов понять трудно. Их много, и они ужасно требовательны. Я слыхал про одного бога, который желал, чтобы верили только в него одного, и не желал ни с кем делить своих почитателей. Возможно, это очень могущественный бог. Но я никогда не слыхал про бога, который помог бы трусу, торчащему столбом и дожидающемуся, когда божественный приказ поднесут в виде свитка с гербовой печатью. Мы делаем – боги одобряют или наказывают нас за глупость.

– Якорем тебя в… Ква! Не заставляй меня вспоминать слова, от которых я стараюсь избавиться. Мы на Холмах спорили со злыми богами, когда ты еще не родился. Нашел чему меня учить, Полумордый.

– Извините, маменька, – хихикнул вор.

Теа сгребла его за непривычно короткие волосы на затылке, хотела хорошенько тряхнуть, но негодяй так блаженно поддался руке, что наказывать сразу расхотелось. Лиска погладила глупую голову:

– С тебя причитается мне на краску.

– Все отдам, – заверил Квазимодо, – до последнего медяка.

Денег действительно оставалось немного. Вложение средств в торговлю светильниками, было предприятием сентиментальным и невыгодным. Квазимодо искренне надеялся, что больше никогда в жизни ему не придется так лохануться. Деньги теперь придется добывать по дороге.

Ближе к вечеру тракт опустел. Отряд продолжал двигаться по пустой удобной дороге. До Развилок, где имелся приличный трактир, оставалось ехать всего ничего. Обленившийся Ныр сполз с лошади и устроился на передней повозке, растянувшись поверх покрытых холстиной бочонков. Великий Дракон выбрался из-за пазухи друга и принялся деловито инспектировать воз. Возница, любитель авансов и безопасных путешествий, по прозвищу Крот, с опаской косился на странного мелкого гада с фиолетовыми глазами.

Квазимодо беседовал со вторым возчиком. Долговязого худощавого мужчину звали Бат. Дорогу он знал, охотно отвечал на вопросы и сам не стеснялся расспрашивать о таинственном Желтом побережье. Разговорились и о заброшенном старом пути, идущем вдоль берега моря. Некоторые путешественники рисковали срезать путь. Вдоль берега от Глора до нового Конгера было чуть ли не вдвое короче. Правда, о заброшенной дороге рассказывали много ужасов. В отличие от словоохотливого Бата самому вору однажды пришлось пройти и вдоль берега. В целом те дни Квазимодо вспоминал с удовольствием, но был там один момент, когда юный вор здорово опозорился. Вспоминать о том постыдном случае ужасно не хотелось, наверное, поэтому Ква набрался духу и рассказал о давнем кошмаре Теа. Рыжая могла ругаться как десяток моряков, но всегда все понимала.

Сейчас нежная подруга крепко пнула возлюбленного сапогом. Квазимодо вскинул голову. Отряд въезжал в заросли невысокого кустарника. Если учитывать предыдущие пустоши – впереди неплохое место для засады.

Теа кивнула:

– Пот. Пиво темное, дешевое. Человек десять. Ветер сейчас от нас.

Квазимодо давно научился читать по движению тонких губ лиски. Ветер неудобный – значит люди близко. Похоже на засаду. Но уж слишком близко к деревне. Может, мирные селяне делом заняты? Например, барана у соседей уперли и делят?

– Ныр, ты подпругу проверил?

Фуа с изумлением обернулся. Понял, пихнул за пазуху геккона и без спешки придвинул к себе арбалет.

Квазимодо снял свой подвешенный к луке седла арбалет, ослабил пряжку, удерживающую глефу, и заставил коня пойти вперед. Бат, почувствовав неладное, недоуменно завертел головой и покрепче взял вожжи.

Вороной послушно вынес вора во главу отряда. Хорошего коня нашла рыжая. Сама Теа осталась в хвосте, как заранее обговаривали. Квазимодо намеревался ввести в отряде понимание стратегии и тактики. А то всегда какие-то свалки безобразные получаются. Арбалет взвелся тихо и легко – оружие своих денег стоило, не хуже чем подаренное когда-то орку.

– Господин Квазимодо, а что такое случилось? – громко осведомился сзади осторожный Крот.

Выругаться вор не успел. Кусты ожили, и на дорогу высыпало с десяток сельских морд. Судя по оружию, селяне решили после сбора урожая для разнообразия заняться чем-то другим, повеселее.