Дэзи Миллер

— Она старается оттянуть это до последней минуты. Она почти не спит каких-нибудь три часа за ночь. Говорит: «Сама не знаю, как я жива до сих пор». У нее очень слабые нервы. Но, по-моему, она спит гораздо больше, чем ей кажется. А сейчас она пошла разыскивать Рэндольфа, хочет, чтобы он лег спать. А он тоже не любит ложиться.

— Будем надеяться, что она уговорит Рэндольфа, — сказал Уинтерборн.

— Да, она начнет уговаривать его, но он не любит, когда к нему пристают с уговорами, — сказала мисс Дэзи, раскрывая веер. — Мама хотела попросить Юджинио, чтобы он сам поговорил с Рэндольфом, хотя Рэндольф не боится Юджинио. Юджинио прекрасный агент, но Рэндольф и с ним не считается. Я уверена, что раньше одиннадцати он все равно не ляжет спать.

Рэндольф, по-видимому, восторжествовал и продолжал бодрствовать, так как мать молоденькой девушки еще не появлялась в саду.

— Я все ищу ту даму, которой вы хотите представить меня, — снова заговорила его собеседница. — Она ваша тетушка? — И после того как Уинтерборн подтвердил эту догадку и поинтересовался, где мисс Миллер получила такие сведения, она призналась, что о миссис Костелло ей все рассказала горничная. Миссис Костелло очень почтенная дама, очень comme il faut;[4] носит платья с буфами, ни с кем не разговаривает и никогда не обедает за табльдотом. Мигрени у нее бывают через день. — Прелестное описание — эти мигрени и прочее! — веселым, звонким голоском щебетала мисс Дэзи. — Я очень хочу познакомиться с ней. Я прекрасно представляю себе, какая у вас должна быть тетушка, мне она понравится. Она, вероятно, очень разборчива в выборе знакомых. Я люблю таких. Мне самой ужасно хочется быть разборчивой. Хотя мы с мамой, по-моему, разборчивые. Мы ни с кем не разговариваем… или с нами никто не разговаривает, что, собственно, одно и то же. Во всяком случае, я буду очень рада познакомиться с вашей тетушкой.

Уинтерборн смутился.

— Она была бы очень рада, но эти мигрени…

Девушка пригляделась к нему в сумерках.

— Не каждый же день у нее бывают мигрени! — сочувственно сказала она.

Уинтерборн помолчал минуту.

— По ее словам — да, — ответил он наконец, не придумав ничего лучшего.

Мисс Дэзи Миллер остановилась и посмотрела на него. Уинтерборн еще мог разглядеть в сумерках ее хорошенькое личико; она стояла, обмахиваясь своим огромным веером.

— Ваша тетушка не хочет познакомиться со мной? Что же вы сразу не сказали! Вам бояться нечего! Меня это нисколько не пугает. — И она негромко рассмеялась.

Уинтерборну послышалось, что голос ее дрогнул, его это и тронуло, и расстроило, и испугало.

— Дорогая мисс Миллер, — сказал он, — моя тетушка ни с кем не встречается. Всему виной ее злополучное нездоровье.

Молодая девушка сделала несколько шагов по дорожке, не переставая смеяться.

— Вам бояться нечего, — повторила она. — С какой стати ей знакомиться со мной? — И замолчала, подойдя к садовому парапету, за которым перед ней в свете звезд расстилалось озеро. На водной глади неясно мерцали мягкие отблески, а вдали, еле различимые в темноте, поднимались горы. Дэзи Миллер взглянула на эту полную таинственности картину и снова тихо засмеялась. Бог мой! Вот это разборчивость! — сказала она.

Уинтерборн старался понять, действительно ли мисс Дэзи уязвлена его ответом, и на секунду ему захотелось, чтобы девушка огорчилась не на шутку, дав повод утешать и успокаивать ее. Он уже почувствовал приятную уверенность, что в такую минуту мисс Дэзи охотно выслушает его утешения. Ему уже ничего не стоило пожертвовать теткой, по крайней мере на словах, признать, что она женщина гордая, неделикатная и принимать ее причуды близко к сердцу нет никакой нужды. Впрочем, он не успел скомпрометировать себя столь неблаговидным сочетанием рыцарства и непочтительности, так как в эту минуту мисс Дэзи отошла от парапета, воскликнув совсем другим тоном:

— А вот и мама! Наверно, ей так и не удалось уложить Рэндольфа.

В дальнем конце дорожки появилась женщина, еле различимая в темноте, она шла по направлению к ним медленными, нетвердыми шагами и вдруг остановилась.

— Вы уверены, что это ваша матушка? Как вы узнали ее в таком мраке? — спросил Уинтерборн.

— Все-таки это моя родная мать! — со смехом сказала мисс Дэзи. — К тому же на ней моя шаль. Она всегда носит мои вещи.

Дама, о которой шла речь, так и не двинулась дальше и продолжала топтаться на месте.

— Ваша матушка, вероятно, не видит вас, — сказал Уинтерборн. — А может быть, — добавил он, считая, что в разговоре с мисс Миллер можно отважиться на такую шутку, — может быть, она испытывает угрызения совести из-за шали?

— Ну-у, это такое старье! — как ни в чем не бывало ответила девушка. Пусть носит. Я ей позволяю. Она не хочет подойти, потому что увидела вас.

— Тогда, — сказал Уинтерборн, — лучше мне удалиться.

— Нет, нет! Пойдемте! — воскликнула мисс Дэзи Миллер.

— А вдруг вашей матушке не понравится наша совместная прогулка?

Мисс Миллер без улыбки посмотрела ему в лицо.